Игра II
Шрифт:
Подкинул, поймал, прихлопнул на запястье.
Выпала решка.
— Ну ладно, — опять пожал плечами Зубр, — информационный центр, я хочу задать вопрос, что такое ранги и для чего они служат?
На пару минут Зубр замер, будто к чему-то прислушиваясь, я это время отвлекся, чтобы просто немного поваляться, любуясь солнечными бликами, играющими на воде. Очень не хватало плеска мелкой рыбёшки и кругов, расходящихся по водной глади, лёгких силуэтов стрекоз, стремительно несущихся над осокой и ловящих на лету надоедливую мошкару. Да я даже этой бы надоедливой мошкаре был бы рад, а то этот стерильный мир нравился мне всё меньше и меньше.
— Ага, неплохо, — Зубр удовлетворённо качнул головой, вставая, — ну
— Пойдём, только сначала расскажи, что там тебе поведали?
— О чём поведали?
— О чём, о чём, о рангах, конечно.
— Да там всё нормально, пошли.
— Зуб, ты чего на солнышке что ли перегрелся? Рассказывай о чём там тебе написали.
— Мне? Написали?
— Да, о рангах, — вернувшееся было на несколько минут благодушное настроение начало быстро таять.
— О рангах? — Зубр нахмурил лоб, — а что там с этими рангами?
— Да ты издеваешься, что ли? Или, — я на пару секунд задумался над внезапно пришедшей мыслью, — просто рассказать не можешь? На…
Я протянул ему блокнот и ручку:
— Пиши, всё что знаешь о рангах.
Зубр согласно кивнул, уселся на землю, прислонившись спиной к иве, и начал старательно всё записывать.
Я, чтобы ему не мешать, отошёл в сторону и, время от времени крутя головой в поисках возможной опасности, занялся починкой бронежилета, расстегивая кармашки и меняя разбитые пластины на новые, которых мы прихватили с собой не один десяток. Старые пластины не смотря на впившиеся в них пули калибра пять сорок пять, были еще ничего, но одна топорщилась острыми краями и внутренняя емкость за ней оказалась тоже повреждена, но наполняющая ее ньютоновская жидкость, распределившая энергию удара по большей поверхности моего тела и которая не дала пулям сломать мои ребра почти не вытекла, застыв в этом месте твердой коркой. Я еще раз глянул на свои начавшие синеть ребра и в очередной раз поблагодарил бога. Сегодня мы были как никогда близки к смерти, но чудо и улучшенная артефактами снаряга свели все это к паре-тройке синяков.
На запись у Зубра ушло времени больше, чем на прослушивание, но в конце концов, он протянул мне записную книжку, две страницы которой были заполнены аккуратными и вполне разборчивыми каракулями, нисколько не подходящими на нормальные буквы. Я вопросительно посмотрел на Зубра, но тут игровая реальность сжалилась, и передо мной появилась надпись:
Если вы желаете узнать у игрока Зубр информацию о рангах игроков и мобов — это будет стоить сто Нано в пользу информационного центра, или вы можете использовать один из заработанных вопросов.
В наличии 1/1. Желаете узнать ответ? Да. Нет.
— Так, нет, стоп, не надо, это что получается, добытую информацию нельзя друг другу передавать? Это сюр какой-то.
Хотя некоторый смысл в этом был, большие группы игроков и так имели ощутимое преимущество перед одиночками или малыми группами, а если бы они могли каждый задать по вопросу, то ответ, на который потрачено всего сто единиц, могли бы получить десятки если не сотни человек. К тому же, кто бы не управлял этой адской игрой, он не любил разбрасываться информацией попусту, выжимая из игроков с трудом добытые наноботы, которые в ином случае пошли бы на их прокачку и усиление. А так каждый, чтобы узнать доступную информацию, должен оплатить её лично.
Ладно пойдём другим путём:
— Зубр, можешь хотя бы сказать, стоит тратить мой вопрос, чтобы узнать этот ответ.
— Не могу сказать, пока не попробуешь, не узнаешь.
— Хорошо, а каким-нибудь другим способом можешь передать мне полученные знания?
— О чём?
— О рангах, что это такое и для чего служат?
— О каких рангах?
— Так, понятно, — заскрипел я зубами, — собирайся,
Это ещё один вопрос, который мне очень хочется прояснить, но пока нам не до этого. Пока мы отдыхали, небо опять затянули тучи, было большое желание спрятаться под мостом и переждать там непогоду, заодно подремав пару часиков после обеда, но стремление быстрее достичь цели, и странно реагирующая на наше присутствие природа вынудили нас двигаться дальше.
Я поправил на себе дождевик и махнул Тузику рукой:
— Поехали.
Тот тихо заклацал новыми гусеницами, взбираясь наверх. Дорога была недолгой, но быстро спустившиеся тучи разродились таким дождём, что уже к концу подъёма склон совсем развезло и нам пришлось впрягаться вместе с нашим роботом, чтобы вытащить потяжелевшую телегу на асфальт. Видимость тоже упала, не стало видно даже дальнего конца моста, впрочем, плохая видимость — это не всегда плохо, если не видим мы, возможно, не видят и нас, а нам сейчас лишние схватки ни к чему, нам бы добраться до нужного места, а уж потом, засев в кабину мощного механоида, можно и посражаться.
Наши шаги глухо застучали по асфальту под шелест всё больше усиливающегося дождя. Брызги воды, бьющие в лицо, заставляли зажмуриваться, а низко нависшие тучи давили на мозг, заставляя глаза слипаться, в тщетной надежде на краткий послеобеденный сон. А дождь все усиливался и усиливался, конечно, он не достиг той интенсивности, что была присуща игровым ливням, затапливавшим нашу часть буквально в считанные секунды. Однако, когда мы перешли мост и вступили на дорогу, то под ногами оказались сплошные лужи, а нанесённая с выходящей сюда грунтовой дороги большегрузами земля превратилась в месиво, хлюпая и чавкая под подошвами берцев. Этот звук, всё усиливающийся шелест дождя и уютно устроившаяся в желудке порция борща, заваленного сверху разогретой тушёнкой, всё больше давили на голову, заставляя глаза непроизвольно закрываться. Через минуту я уже поймал себя на мысли, что прошагал десяток метров с закрытыми глазами, держась за борт прицепа. Пришлось взмахнуть головой и несколько раз с силой открыть и закрыть глаза. Так дело не пойдёт, из-за дождя мне пришлось посадить оба квадрокоптера, теперь у нас не только нет прикрытия сверху, но мы лишились и разведки, которая могла бы заранее предупредить нас о надвигающейся опасности, так что надо быть настороже, следить в оба.
Я оглянулся на бредущего сзади Зубра, в очередной раз чертыхнулся, попав ногой в такую глубокую лужу, что вода с хлюпаньем залилась внутрь берцев. Совсем дороги запустили: колдобина на колдобине… Чуть не прикусил язык, провалившись в очередную яму, после я затих, предпочитая после этого ругаться исключительно про себя. Это не сильно помогло, так как дорога становилась всё хуже, а в размытых дождевой водой лужах грязь становилась всё гуще, засасывая в себя наши ноги, и не желая отдавать их назад.
Скоро к грязи добавилось ряска и чахлая осока. Я прошёл метров десять или двадцать, прежде чем до меня дошел смысл увиденного. Что за нах? Мы что сбились с дороги?
Нет.
Я с громким чавком выдрал из лужи ноги, подходя к дорожному указателю. А как известно дорожный указатель значит, что рядом дорога.
Не так ли?
Я огляделся, насколько позволял дождь и увидел лишь низкие кочки, поросшие жухлой травой, да бесконечной лужи, окружающие их со всех сторон. Дождь шлёпал по ним, пробивая их мутную поверхность и всплывал обратно большими пузырями. Дело плохо, если лужи пузырятся, то дождь надолго.