Игра на Цезаря
Шрифт:
– Да, – зло хмыкнул Эрик. – Моя помощь нужна?.. Как друга, Агата?
– Понадобится, я скажу, – взглянула я в сосредоточенное рыцарское лицо. – А теперь… есть очень хочется. Когда мы с тобой в последний раз ели?
– Не помню, – оскалился он в ответ. – Кажется, утром. В Либряне. Или в столице.
Вот, что за жизнь? Одни сплошные скачки. На голодный желудок…
С утра меня знатно накормили. Порадовали с лихвой. Омлет с грибами, салат с огурцами, пирог… с чем, не помню (видно, он «лихвой» и был). А теперь, тянул живот вниз и вгонял
– Доброе утро, госпожа Клара. Могу я видеть нашего уважаемого больного?
– Здравствуйте, Агата. А его нет.
– Как «нет»? – день то ведь «хороший»? Так «отлично» начал…
– Отбыл мой муж. Четыре дня тому назад закреплять лечебный результат в Тайриле, – задрала острый нос его супруга и звучно оным потянула. – Там теперь так отрадно. Не то что здесь… А вы когда в отпуск, Агата?
– Куда? – хрипло уточнила я. – Не-е знаю. И, всего доброго вам и господину Исбургу передайте.
– Ой, – прихлопнула себя по лбу дама. – Насчет «передать»! Вам записка от моего мужа. Сейчас, – и исчезла за дверью гостиной. Я – осталась торчать у двери одна. Точно три секунды. – Вот!
– Спасибо.
На маленьком, ровно остриженном квадрате было кривым «выздоравливающим» почерком выведено: «Черный Ирис. Несомненно. Агата, осторожней. Меня сослали. Мой адрес в Тайриле…» и так далее, с подробностью до поворота к дому… Спасибо, наставник. Но, это – уже не новость. Это – факт…
– Доброе утро, Агата!
Всё! Утро мое бесповоротно полетело ко всем чертям. От такой то «задушевной улыбки»:
– Чего надо, Глеб?
Некромант, ничуть не смутившись, козлом перемахнул через улицу и припустил со мной рядом по тротуару:
– Как дела твои?
– Представь, были хорошими.
– Представляю, – многозначительно пропел он. – А я сказать тебе хотел…
– Его Величество вернулся? – резко встала я.
Глеб открыл рот:
– Да.
– И что? Ты теперь везде за мной бегать начнешь? Так может, на развал смотаемся? Я корзину выберу побольше? Заодно потаскаешь?
– Агата.
– Что, Глеб? – выдула я ноздрями пар. – Что?!
– Ну, у тебя и… настрой.
– До тебя терпимый был. Чего ты хочешь?
– Ты сама знаешь, – вмиг изменил мужчина и тон и взгляд.
– Я своего мнения не поменяю. Дальше что?
– Надо вместе подумать, как теперь поступить.
– О-о. Слово то какое, – закатила я к небу глаза. – «Вместе». Тогда, может, с обоюдных откровений и начнем? Скажите мне, ваше некромантство: чего вы так боитесь? Молчите? Так я сама скажу. Точнее, спрошу. И пока ты мне не ответишь, лучше даже в поле зрения не попадай.
– Тон сбавь. Прохожие вокруг, – подхватил он меня под локоть, оттащив в переулок. – Теперь, спрашивай.
– Спрашиваю: зачем Его Величеству столько атрактина? В перстнях при себе, в покоях личных? Что опять молчишь?.. А-а. Ну, ладно. Я пошла, – и, выдернув локоть, подорвалась из переулка
Но, то, что она меня окончательно собьет с ног, я узнала уже через минуту:
– Госпожа Вешковская-Подугор!
Крытый черный экипаж с полным отсутствием гербов и просто вензелей на лакированных боках, дернулся и замер рядом на мостовой. Дверца распахнулась. Мужчина в красном бархатном нутре, не смотря на сидячую позу, отработанно красиво качнулся вперед. – Господин Лемех. Личный секретарь Его Величества, короля Ладмении, Василия Второго. У меня к вам конфиденциальный разговор. Вам – в какую сторону? Предлагаю свою компанию.
– Ага, – глядя на застывшего у угла дома Глеба, выдохнула я. – Почему бы и нет? – и решительно полезла «составлять компанию»…
ГЛАВА 13
Как чувствует себя полный безумец? Не гонимый страшными фобиями, а тот, что вечный ребенок в душе? Для него «море» за углом – по щиколотку, «полчища врага» вдоль забора истребимы деревяшкой, а «дракон» живет в будке во дворе. И он счастлив. Спокоен, уверен в себе и счастлив… О, все прокуратские боги, верните меня в детство!!! Или лишите ума!!! Я вновь хочу стать спокойной и уверенной!
Густые серебристые заросли ристалищной ивы шумят под ветром. Он порывами угощает мой нос щедрым запахом полыни. Полынь здесь – повсюду. Куда ни кинь взгляд, но я сейчас смотрю гораздо дальше. Сосредоточенно щурясь от солнца. Солнце мне мешает, а еще шум листвы.
– Агата?.. Агата, что ты там видишь? – Ник, приплясывая под деревом, трет свой облезлый нос. В сторонке от него, у самого забора, мнутся Года и Ло.
– Вижу, – важно киваю я, глядя на Ника.
– И-и? – разевает он рот. – Где они обосновались?
– Вижу макушки трех и тыл одного. Еще двоих не вижу, – и вновь прищуриваюсь за высокий забор. – Залегли в лопухах правее старой колокольни.
– О-о, – теперь мой напарник чешет свой затылок и крепко задумывается. Процесс этот именно чесом затылка и знаменован. Если Ник просто в нетерпении, то трет нос. А для придания суровости сдвигает брови. Выглядит смешно и лично меня не впечатляет нисколько (я пару раз даже прыскала в ладошку, после чего данный прием ко мне вовсе применять перестали). А вот на других он, обычно, действует. Даже на Году и Ло.
– Ник, они решили пере… это…
– Что? – подпрыгивает тот под деревом.
– Пере-бази-роваться, – вспоминаю, наконец, нужное слово.
– И куда? – срывается к иве Года.
– А куда? Куда?.. Отползают на юг.
– Ага-та, – тоном нашего преподавателя по ориентировке протягивает Ник. – Агата, посмотри внимательно: сумка при них?
– Ага, – от «внимания» открываю я рот. А через три секунды еще и глаза выпучиваю. – Да так не честно!
– Тише, – шипят на меня уже все трое. – Что там?