Игра на понижение
Шрифт:
Однако через несколько секунд сирена так же внезапно смолкла.
– Этот мальчик умница, – ухмыльнулся Ланир. – Все у него получилось. Теплозащита сработала и перекрыла пробоину.
Минут через пять крышка люка дрогнула, и, отпихнув по пути мешающую ему ногу мертвеца, снизу вылез пилот. Он, покряхтывая, держался за бок, но ворот комбинезона, измазанного пылью и смазкой, был расстегнут, лицо покраснело и было покрыто мелкими капельками пота.
Ланир кивнул. Все верно, синтетические опиоиды и эфедрины лекарств, сдобренные хорошей дозой алкоголя, дали эффект, близкий к синергическому. Сейчас пилота
– Великолепно, господин Родионов. Девятнадцать минут. А сейчас попрошу вас присоединиться к дамам. Ненадолго.
Сопроводив движение пилота пистолетным стволом, диверсант прижал к уху гарнитуру и щелкнул тумблером.
– «Кейп-Йорк главный» вызывает борт «Валерий Быковский», – бубнило там бесцветным мужским голосом. – «Кейп-Йорк главный» вызывает…
– Земля, это «Быковский», – произнес он. – Вы меня слышите?
5 мая 2074 года.
Универсальное время: 05 часов 45 минут
(15.45 по местному времени).
Международный космодром Кейп-Йорк
Круги под глазами у Карла Рингхольма налились нездоровой синевой, сами глаза запали и казались потухшими. Аминахтун Керим подумала, что и она, наверное, со стороны выглядит немногим лучше, и подавила нервный смешок.
– На данный момент мы с определенной долей уверенности можем сказать, что на борту лунного парома «Валерий Быковский» произошел взрыв. Интерпретация данных телеметрии и внешних наблюдений дает нам место взрыва – обитаемые отсеки, скорее всего, что-то взорвалось в переднем переходном. Взрывом была нарушена герметичность корпуса, мы фиксируем четыре крупных обломка, отделившихся от него. Фатальных повреждений корабль не получил, были задействованы аварийные системы и герметичность восстановлена. Падение давления в пассажирском салоне, где наверняка находится большая часть людей, не отмечено. Там, скорее всего, пострадавших от взрыва нет. За рубку и переходный отсек не поручусь. Системы жизнеобеспечения и энергоснабжения корабля функционируют без нарушений.
– Есть связь с бортом?
– Мы постоянно вызываем, но…
– Скажите, Карл… – Генеральный секретарь подбирала слова с некоторым трудом. – А с такими повреждениями паром может войти в атмосферу и приземлиться?
Рингхольм неопределенно повел плечом.
– Пока не могу сказать. Все зависит от степени повреждения корпуса, которое можно оценить только на месте. Переходный и прочие обитаемые отсеки примыкают к его верхним граням, которые при торможении и атмосферном полете являются самыми малонагруженными. Сейчас мы пытаемся понять, что за обломки отделились от корабля. Многопозиционная радиолокация произведена, идет подготовка результатов, чтобы рассмотреть их с приемлемым разрешением. Декомпрессия при взрыве была довольно умеренной, есть надежда, что корпус не слишком поврежден. Но пока под днищем парома висит американский корабль, о посадке не может быть и речи.
Аминахтун Керим кивнула. Минуту назад из американского космического командования удалось выжать неохотное признание того, что с экипажем «Unity» нет связи. Террористы тоже молчали.
– Сколько потребуется времени, чтобы доставить на борт «Быковского» спасателей?
– У нас нет ни одного корабля, способного вместить пятьдесят человек, – покачал головой на экране глава космического комитета ООН. – Придется отправлять за ними другой паром. Мы уже готовим «Уолтер Ширра», но вывоз его на стартовую позицию и заправка потребуют около двадцати часов. И еще около полусуток на орбитальные маневры – паром слишком тяжелая штука, он не сможет быстро сблизиться с «Быковским».
– На южной площадке стоит шаттл с грузом для «Эклиптики-2», – вмешался Рингхольм. – Мы задержали старт. Если его разгрузить, на нем можно отправить на «Быковский» экстренную группу из пяти человек. Это займет примерно часа четыре.
– И что они там будут делать? Тем более если на борту есть живые террористы и… те, кого туда доставили американцы.
Рингхольм хотел было что-то ответить, но остановился и прижал к уху наушник. Лицо его еще больше побледнело и заострилось. Он втянул голову в плечи и бросил на Генерального секретаря какой-то затравленный взгляд.
– Мы опознали обломки, – наконец выдавил он. – Это… не обломки. Это – экипаж «Быковского».
– Кто?!
Генеральный секретарь почувствовала, как кровь прилила к голове, и начала подниматься из-за стола.
– Там только один обломок, – тихо пояснил контролер. – Это дверь шлюзовой камеры. И три тела. Мы уверенно опознали командира корабля, инженера и энергетика. В одежду экипажа встроены личные маячки.
– Ошибки быть не может? – переспросила Аминахтун Керим.
– Нет. Это точно тела людей… Разве что в одежду экипажа переодели кого-то еще.
– Теперь «Быковский» точно не сможет приземлиться самостоятельно, – сообщил Либаль. – Надо сделать все возможное для ускорения запуска «Ширры».
Рингхольм снова прижал к уху наушник.
– Мы получаем сигнал бедствия. Сообщается о разгерметизации.
Женщина медленно опустилась обратно.
– С «Быковского», – скорее констатировала, чем спросила она.
– Нет, – Рингхольм казался удивленным. – С американского корабля. Он отходит от парома, и… подождите-ка.
Пауза длилась довольно долго. Рингхольм внимательно выслушал, что шептали ему в ухо бесплотные голоса, не задал никаких вопросов и обернулся к Аминахтун Керим.
– В общем, дело обстоит так. «Быковский» перешел в посадочную конфигурацию. То есть убрал радиаторы и закрыл теплозащитные плиты. Трубу шлюза, которой американский корабль прицепился к его «брюху», обрезали. Остаточным давлением «американца» оттолкнуло в сторону, он полностью потерял ориентацию и герметичность, но на нем никого нет – сигналы бедствия подает компьютер.
– Террористы могли убрать радиаторы самостоятельно?
– Не знаю, – пожал плечами Рингхольм. – Какие-то очень уж продвинутые эти террористы. Впрочем, на борту должен оставаться как минимум второй пилот, его тела мы не наблюдаем.
Из селектора раздался мелодичный звон, и молодой взволнованный голос произнес:
– Госпожа Стаффанссон, есть связь с «Быковским»! Принимаете вызов?
– Вот сейчас все и узнаем, – произнесла в пространство Генеральный секретарь. – Принимаю!