Игра навылет
Шрифт:
– Ничего я ей не предлагал, – ответил с обидой солдат. – Зачем она мне нужна, старуха такая? Тут и помоложе бабы есть.
– Ты в тот момент в коридоре никого не встретил? – спросил однорукий.
– Видел, – кивнул парень. – Я потом ещё в один номер кофе относил. На втором этаже света не было, и я так по коридору топаю себе, не спеша. Слышу – сзади шум какой-то. Обернулся, а это она. Вышла из номера, где Лидия жила, и дверь на ключ запирает. Он там всё время в замке торчал, ключ этот, и я тоже его крутил.
– Да, приятель, вляпался ты
– Кто захочет меня убрать?! Хозяйка?! – выкатил на него глаза солдат.
– Так это она была? Манго? – переглянувшись с одноруким, уточнил бородач.
– Ну да, она, – ответил утвердительно парень. – А кто ещё это мог быть? Таких шуб тут больше никто не носит. Только хозяйка.
Манго в это время прогуливалась по дорожке и, общаясь с кем-то по телефону, прислушивалась заодно и к тому разговору, который вели между собой мужики. Подойдя к ним, покачала недовольно головой:
– Вам ещё не надоело перемывать мне кости? Если остались вопросы, зададите их потом. А сейчас есть более срочные дела.
– Это верно, – согласился с ней бородач. – Нам нужно поскорей избавиться от этой ведьмы. А то она начнёт ещё нам мстить. Тогда здесь точно никому не поздоровится.
– Пошли садиться, – позвал его однорукий. – Нам уже транспорт подали.
Автомобиль въехал в ворота на скорости и, лихо развернувшись, остановился около крыльца.
– Можете загружаться, – откинув дверцу, пригласил Вадим. – Но всех опять не смогу увезти – в гору эта телега всё-таки тяжеловато идёт. Богатырь наш и солдат пока останутся. Я приеду ещё раз.
– Хорошую он себе тачку купил, – сказал с завистью солдат. – Смотрится как новая, а заплатил за неё какие-то гроши.
– Она ведь ворованная, – поморщился Железяка. – Мне такую и даром не нужно. Я свой срок уже отмотал, а больше садиться не хочу.
– Ты сильный. – Парень потрогал пальцем железный бицепс. – Тебя и в тюрьме никто не придавит. А мне так сразу придёт хана – я от этих урок отбиться не смогу.
– Есть очень простой выход, – улыбнулся богатырь. – Живи как человек и не нарушай законов. Никто тебя тогда за решётку не отправит.
– Тебе хорошо говорить. – Солдат наклонился и вытащил из сугроба клочок собачьей шерсти. – А про меня все думают, что я пса нарочно отравил. А потом ещё и старуху в ванне утопил. Они меня точно засадят.
На крыльце появилась девчонка. Заспанная, смешная. Позёвывая и поёживаясь, спустилась к ним. Устроилась на ступеньке рядом с солдатом и, притулившись к нему, положила голову на плечо.
– Любит она тебя, да? – спросил Железяка.
– Вообще от меня не отходит. – Парень пригладил ей немного растрёпанные кудряшки, и она поцеловала ему руку. – Ну и чего мне с ней теперь делать?
– А ты её удочери, – посоветовал солдату богатырь. – Очень уж она похожа на сиротку. Сама-то из этих мест?
– Нет, – мотнул головой солдат. – Она сюда
– Вадим уже вернулся, – услышав за воротами шум мотора, сказал Железяка. – Ты с собой её возьмёшь или тут оставишь?
– Ага, оставишь её, как же. – Солдат показал ей жестами, что она должна сходить в свою комнату и надеть пальто и сапоги. Девчонка мгновенно всё поняла и помчалась одеваться. – Раз проснулась – от меня теперь уже не отвяжется. Куда я – туда и она.
Вадим покосился на немку, но возражать против её присутствия на церемонии не стал.
– Пусть едет, если ей так хочется. Но нужно девушке объяснить, что рот у неё должен быть на замке. Если спросят, ничего не видела и не слышала. Главное, от полицейских пусть держится подальше.
– Она и сама их боится, полицейских-то, – сказал парень. – И прячется от них.
Костёр уже полыхал, и его видно было издалека. Он чётко рисовался на фоне чёрной скалы, нависавшей над ущельем.
На короткое время огонь исчез – его закрыла гора, а затем появился снова, и теперь уже под ними.
– Ну всё, вылезаем, – скомандовал Вадим. – Машину оставляем на дороге, а сами спускаемся вниз.
Скатившись по обледеневшему склону, они очутились на каменном уступе. В двух шагах от пропасти.
Это было похоже на сошествие в ад, и никто из зрителей не был твёрдо уверен в том, что после представления его снова поднимут наверх.
Пылал огонь, плясали тени, и суетились черти, подбрасывая чурки в костёр.
Сухие берёзовые дрова сгорали почти мгновенно, а напитавшееся водой тело никак не хотело поддаваться огню. Оседая вниз, на раскалённые угли, оно изгибалось и меняло позы, и со стороны казалось, что женщина пытается встать.
– Вот ведь упрямая старуха, – с какой-то даже злостью сказала музыкантша. – Её уже поджаривают на сковородке, а она продолжает упираться и не желает признавать тот очевидный факт, что жизнь закончилась.
– Она по-своему права, – не согласился Железяка с флейтисткой. – Это её последний спектакль, и ей не хочется расставаться со зрителями.
К нему подошла Данко и, взяв за локоть, отвела в сторону.
– Вы меня избегаете? – заглянув ему в лицо, спросила она. – С другими общаетесь активно, а со мной разговаривать не желаете.
– Я не хотел вам досаждать, – ответил богатырь. – Вы могли подумать, будто я стараюсь навязать вам своё общество.
– Господи, какая глупость! – возмутилась она. – Я с удовольствием провожу время в вашем обществе. Вы человек необычный, и мне с вами интересно.
– У меня есть план. – Железяка посмотрел на неё, оценивая её физическое состояние, и решил, что она должна выдержать переход. – Мы сейчас отваливаем отсюда и отправляемся в путешествие.
– С вами хоть на край света. – Данко первая вступила на наст, и он остановил её, поймав сзади за капюшон.