Игра престолов
Шрифт:
— Помогите мне, — прошептала она, пытаясь подняться. — Принесите мне… — Больно было даже говорить, и Дени не могла понять, чего она хочет. Откуда такая мука? Словно бы тело ее разорвали на части и сшили заново. — Я хочу…
— Да, кхалиси. — Чхику мгновенно исчезла, выбежав из шатра с криком. Дени нуждалась… в чем-то… в ком-то… в чем же? Это было важно, она понимала это. Ей было нужно то, чего нет важнее на белом свете. Она перекатилась на бок и попыталась, оперевшись локтем, сдвинуть одеяло, запутавшее ее ноги. Оно оказалось неимоверно тяжелым. Мир плыл
Ее нашли на ковре… она ползла к драконьим яйцам. Сир Джорах Мормонт взял Дени на руки и положил в ночные шелка, она и не сопротивлялась. За плечом рыцаря она увидела трех служанок, Чхого с крошечными усиками и широкое лицо Мирри Маз Дуур.
— Я должна, — попыталась сказать она. — Мне надо…
— …спать, принцесса… — продолжил за нее сир Джорах.
— Нет, — сказала Дени. — Прошу вас. Прошу.
— Да. — Рыцарь прикрыл ее шелком; тело Дени горело. — Спи и набирайся сил, кхалиси. Возвращайся к нам. — Тут Мирри Маз Дуур оказалась рядом, мейега приложила чашу к ее губам. Из нее пахло кислым молоком и еще чем-то горьким. Теплая жидкость побежала по подбородку. Каким-то образом Дени умудрилась проглотить питье. Шатер отступил, и сон вновь овладел ею. На этот раз Дени не видела снов. Она тихо и мирно плыла по поверхности не знавшего берегов черного моря.
Спустя какое-то время — через ночь, еще через день или через год, она не знала — Дени проснулась снова… В шатре было темно, шелковый полог хлопал как крылья, пропуская рвущийся снаружи ветер. На этот раз Дени не стала пытаться подняться.
— Ирри, — позвала она, — Чхику, Дореа. — Они немедленно оказались рядом. — Принесите пить, горло пересохло, — сказала она.
Ей принесли воды, она оказалась пресной и безвкусной, но Дени жадно выпила ее и послала Чхику за новой порцией. Ирри увлажнила мягкую тряпку и промокнула ей лоб.
— Я болела? — спросила Дени. Дотракийка кивнула. — Долго? — Влажная ткань успокаивала, но Ирри казалась такой печальной. Дотракийка кивнула.
— Долго, — прошептала она. Когда Чхику вернулась с водой, вместе с ней вошла Мирри Маз Дуур, глаза которой еще были полны сна.
— Пей, — проговорила она и, приподняв голову Дени, снова приложила к ее губам чашу — на этот раз только с вином. Сладким-сладким. Дени выпила и откинулась назад, прислушиваясь к звуку собственного дыхания. Она ощущала тяжесть в конечностях, и сон вновь овладел ею.
— Принесите мне… — проговорила она неразборчивым сонным голосом, — принесите… я хочу подержать…
— Да? — спросила мейега. — И чего же ты хочешь, кхалиси?
— Принесите мне… яйцо… драконье яйцо… пожалуйста… — Ресницы ее обратились в свинец, и не было сил, чтобы поднять их.
Когда Дени проснулась в третий раз, луч золотого света пробивался сквозь дымовое отверстие в шатре, и она лежала, обнимая драконье яйцо… бледное, с чешуйками цвета сливочного масла, пронизанное золотыми и бронзовыми вихрями. Дени ощущала исходивший от него внутренний жар. Под постельными шелками тонкий слой пота покрывал ее кожу. Драконья роса, сказала она
Дени прикоснулась ко лбу. Покрытая потом кожа показалась под рукой слишком холодной, но лихорадка исчезла. Она заставила себя сесть. Голова ее закружилась, и острая боль пронзила ее между ногами. И все же она ощущала в себе силу. На зов прибежали служанки.
— Воды, — сказала она. — Холодной, если найдете. И фруктов, лучше фиников.
— Как тебе угодно, кхалиси.
— Мне нужен сир Джорах, — сказала она вставая. Чхику подняла халат из песчаного шелка и набросила ей на плечи. — Потом теплую ванну, еще Мирри Маз Дуур и…
Память разом вернулась к ней, и она осеклась.
— А кхал Дрого? — с ужасом проговорила Дени, глядя на их лица. — Он уже…
— Кхал живет, — спокойно ответила Ирри… но Дени заметила мрак в ее глазах; едва выговорив два этих слова, служанка бросилась за водой.
Дени повернулась к Дореа:
— Скажи мне.
— Я… я приведу сира Джораха, — потупилась лисенийка и, склонив голову, выбежала из шатра.
Чхику тоже бы побежала, но Дени поймала ее за запястье и удержала на месте.
— Что случилось? Я должна знать. Дрого… и мой ребенок… — Почему же она только сейчас вспомнила про ребенка? — Мой сын… Рейего… где он? Я хочу видеть его.
Служанка потупила глаза.
— Мальчик… не выжил, кхалиси. — Голос ее превратился в испуганный шепот.
Дени отпустила руку. Сын мой мертв, подумала она, когда и Чхику оставила палатку. Она знала это. Она поняла это, еще когда пробудилась в первый раз и услышала плач Чхику. Нет, она знала это прежде, чем проснулась. Сон вернулся назад, внезапный и яркий, она вспомнила, как сгорел высокий муж с медной кожей и золотым серебром косы.
Значит, надо поплакать, поняла Дени, но глаза ее остались сухи как пепел. Все свои слезы она выплакала во сне, когда слезы превращались в пар на ее щеках. «Тот огонь выжег из меня все горе», — сказала она себе. Дени ощущала скорбь, и все же… Рейего оставил ее, его как бы никогда и не было.
Сир Джорах и Мирри Маз Дуур вошли несколько мгновений спустя и застали Дени стоящей над драконьими яйцами, два из которых оставались в своем ящике. Тем не менее ей показалось, что они были не холоднее того яйца, с которым она спала; это было чрезвычайно странно.
— Сир Джорах, подойдите ко мне, — сказала Дени. Она взяла его за руку, приложила к черному яйцу с алыми завитками. — Что вы чувствуете?
— Скорлупу, твердую как камень. — Рыцарь держался настороженно. — И чешуйки.
— А теплоту?
— Нет, это холодный камень. — Он убрал руку. — Принцесса, вам не будет плохо? Следует ли вставать при такой слабости?
— Слабости? Я хорошо себя чувствую, Джорах. — Чтобы доставить ему удовольствие, она опустилась на груду подушек. — Расскажите мне, как умер мой ребенок.