Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")
Шрифт:
– Вот и нечего гадать. Все узнаем на месте, - князь встал и, наполовину вытянув из ножен саблю, резко вогнал ее обратно, словно герой боевика, передергивающий затвор дробовика перед лихим делом.
– Дык, а...
– Алексашка вопросительно перевел взгляд с Петра Алексеевича на меня, как бы спрашивая, не связать ли этого субчика заново на всякий случай?
– Я ему верю, - отмахнулся князь, но, сделав шаг от костра, снова повернулся к денщику, бросив: - Но ты будь подле него. Мало ли. Так что,
Это недосказанное "ежели что", отразившись в суровом взгляде Меньшикова, холодком пробежало по моей спине. Вот и думай теперь, кого больше опасаться - то ли тех парней в серых шинелях, то ли княжеского денщика, воспылавшего ко мне непонятной неприязнью.
Обращаю внимание на то, что князь слегка прихрамывает, и вспоминаю разговор о его ранении. Из-за долгополой шубы не ясно, куда его зацепили, но рана, скорее всего, несерьезная, если так легко передвигается.
Боярин Басманов, прихватив пару гвардейцев, ушел по нашим с Алексашкой следам вперед. На полпути он появился и сообщил, что враги исчезли, оставив рядом с местом стоянки три присыпанных снегом трупа.
Подумав, Светлейший все же решил пройти до этого самого места, чтобы осмотреть подробнее, и, может быть, двинуть дальше по вражеским следам.
Когда вышли к окруженной густым кустарником поляне, и я принялся заново рассказывать, как было дело, снаружи послышался шум схватки и на поляну вбежал Федор с обнаженной саблей.
– Мы в западнnbsp; И в этот миг у костра за моей спиной раздается громкое и продолжительное: "пш-ш-ши". Лес вокруг озаряется яркой вспышкой, в нос шибает резким запахом пороховой гари.
е, Светлейший!
– тяжело дыша, крикнул он.
– Обложили так, что не вырваться.
Затравленно озираемся на окружающие нас кусты. За ними раздается выстрел. Отовсюду треск проламываемых веток. Со всех сторон, прямо через заросли выходят люди в серых одеяниях, держа направленные на нас ружья.
Приплыли, блин. Вот что бывает, когда дичь возомнит себя охотником. Видите ли, Светлейшему захотелось спросить у этих серых, чего это они за ним носятся по заснеженным полям и лесам. Интересно, дадут они ему такую возможность, или сразу грохнут?
Окруживших нас гораздо больше, чем присутствовало на поляне, во время моего дружеского визита. Значит, где-то рядом находилась еще одна группа.
Из-за кустов выходят четверо с зажженными факелами и, подняв их повыше, освещают сгрудившихся в центре княжеских людей.
Замечаю, что остался как бы в стороне от общей компании. Князь, Федор, Алексашка и пара оставшихся гвардейцев стоят спинами друг к другу, обнажив сабли, готовые к последней схватке.
А я знаnbsp;чит побоку? Ну и правильно. Мне их разборки ни к чему. Вот только как объясnbsp; -Чого это он гутарит, хлопцы?
– непонимающе
нить это серым?
nbsp; - Если бы за последние сутки я не успел узнать этого парня, - киваю на возмущенного денщика, - то сейчас был бы уверен, что он пытается избавиться от меня из-за припрятанного в лесу золота. Типа, убрать ненужного свидетеля, а самому втихаря заныкать золотишко. Или не так уж ты и прост, и я угадал твои намерения? А, Александр?
; А вот и пан Чинига. Что-то шепчет единственному в этой компании бородачу в черном полушубке и мохнатой папахе, опущенной на глаза. И указывает прямо на меня, словно я являюсь целью всего предприятия. А может, жалуется, что я не заплатил за ужин? Ясно одно - в стороне остаться не получится.
В голову приходит мысль, что если вражины сейчас выстрелят, то вместе с нами могут перебить и друг друга, ибо окружили довольно плотным кольцом. А значит стрелять сходу скорее всего не будут. Почему бы не воспользоваться ситуацией? Шестеро против двух десятков? Ну и что? Нам же не побороть их надо, а вырваться и убежать.
Поворачиваюсь к товарищам по несчастью и встречаюсь взглядом с Меньшиковым. Заговорчески подмигиваю ему и обращаюсь к пану Чиниге:
– Давненько не виделись, пан Чинига. Чего это вам не спится? Или мошка лесная одолела?
– Шось?
– тот перестал nbsp;
&нашептывать черному и уставился на меня. Затем вновь обратился к собеседнику: - Ось, бачите?
– Кто таков?
– строго вопрошает бородач, задрав голову, чтобы лучше рассмотреть из-под свисающей с папахи длинной шерсти, и делает шаг в мою сторону.
Прокручиваю вариант, как половчее скрутить этого бородача. Жаль нет ничего в руках. Приставить бы клинок ему к шее, глядишь, и пропустили бы нас. Он-то, судя по всему, здесь в явном авторитете. Надо только сойтись поближе.
– Дык, я ж говорил уже энтому Чиниге, что свой я, - вспоминаю, что пойманных прошлой ночью абреков послали некие Бельские и наудачу продолжаю: - Я ж от Бельских по душу Светлейшего прибыл. Только вот убивать его они раньше времени запретили, и всем велели передать. Он им зачем-то живой требуется.
Сочиняя на ходу, делаю шаг вперед, но тут за спиной раздается голос Меньшикова:
– Ах ты ж, с-сучье отродье!
Оборачиваюсь и еле успеваю поднырнуть под руку с саблей, заблокировав ее локтем левой руки. Но тут же получаю сокрушительный удар в правую челюсть.
День третий
Странные ощущения: щека мерзнет, а нос печет, будто сунул его в печку. И что это за треск? Открываю глаза и вижу в полутора метрах жарко полыхающий костер. Смолянистые дрова потрескивают, выбрасывая вверх снопы искорок, гаснущих в морозном воздухе.