Игра в имитацию
Шрифт:
Однако дело было не в цифрах и даже не в спонсировании. Во многих отношениях устаревшая разведывательная служба не отвечала техническим требованиям 1930-х годов. годы после Первой мировой войны были «золотым веком современного дипломатического криптоанализа». Но теперь немецкие службы связи представили «Правительственной школе кодирования и шифрования» проблему, которую они не могли решить собственными силами, а именно — шифровальную машину под названием Энигма:
К началу 1937 года было уже установлено, что в отличие от своих итальянских и японских союзников, немецкая армия, немецкий военно-морской флот и, вероятно, военно-воздушные силы вместе с другими государственными организациями вроде железнодорожных, а также СС использовали в случае всех сообщений, за исключением тактических, различные версии одной шифровальной системы, известной под названием Энигма, которая появилась на рынке еще в 1920-х годах, но после ряда современных модификаций, произведенных немцами, эта машина была приведена в состояние, полностью отвечающее современным требованиям надежного
Шифровальная машина Энигма стала центральной проблемой, которую пыталась решить британская разведывательная служба в 1938 году. При этом они считали, что ее невозможно взломать. В рамках существовавшей у них системы, возможно, это было действительно так.
Постоянный штат в 1938 году остался в прежнем составе, несмотря на поразительную нехватку персонала. Хотя и «планировалось привлечь около шестидесяти криптоаналитиков в случае объявления войны». В этот момент в канву повествования незаметно вплетается Алан Тьюринг, выбранный одним из новобранцев в штат. Возможно, с 1936 года ему удалось установить контакт с правительством. А возможно, как только он сошел с «Нормандии», ему хотелось продемонстрировать миру свой умножитель. Но скорее всего, он был рекомендован Деннистону через одного из профессоров старшего возраста, которым довелось работать в проекте «Комната 40» еще во время Первой мировой войны. Под это описание подходил профессор Эдкок, член совета Кингз-Колледжа с 1911 года. Если Алан всего лишь упомянул о своей работе в области криптоанализа за профессорским столом в Кингз-Колледже, о его энтузиазме, возможно, тут же бы сообщили в «Правительственную школу кодирования и шифрования». Так или иначе, такое развитие событий совсем не казалось удивительным. Таким образом, по возвращению домой летом 1938 года он был приглашен пройти курс в штаб-квартире «Правительственной школы кодирования и шифрования».
Алан и его друзья видели собственными глазами, что вероятность военного конфликта возрастала с каждым днем вопреки всем надеждам 1933 года, и хотели помочь правительству найти более целесообразное им применение, чем просто отправить их в качестве пушечного мяса на фронт. Но вместе с чувством патриотического долга возникал страх за свою жизнь, и политику правительства по освобождению представителей интеллектуальных кругов от воинской обязанности многие встретили с явным облегчением. Таким образом, Алан Тьюрин принял свое судьбоносное решение и предпочел самому выйти на связь с британским правительством. И учитывая все его подозрения относительно правительства Его Величества, должно быть, ему было особенно интересно снова заглянуть вглубь мастерской, пообещав держать в секрете все правительственные тайны.
Несмотря на всю свою строгость и требовательность правительство, которому он теперь был готов оказать содействие, напоминало Белую Королеву, которую Алиса встречает в отчаянном положении, не способную разобраться со своими булавками и ленточкой. Неспособность направить серьезные усилия на разгадывание кода Энигмы была одним из аспектов непоследовательной стратегии, за которой следил весь мир в сентябре 1938 года. Еще в августе британцы могли продолжать убеждать себя, что существуют какое-то разумное «объяснение» немецким «недовольствам» в рамках существующей системы. Но вскоре обсуждения вопросов о нравственности, справедливости и самоопределении наконец перестали скрывать действительную расстановку сил. Белая Королева закричала еще до того, как уколола свой пальчик. Все дети были эвакуированы из Лондона в Ньюнем-Колледж, а студенты уже представили себя в списках новобранцев. В обозримом будущем было ясно только одно: вот-вот случится нечто ужасное. Волнения в обществе только усиливали страх перед ожидаемыми воздушными налетами, в то время как правительство, казалось, не знает что делать кроме как производить бомбардировщики, чтобы выполнить контратаку. И пока Старый Свет стремился к своему закату, Новый свет предлагал сбежать в мир собственных фантазий. Мультипликационная картина «Белоснежка и семь гномов» появилась в Кембридже в октябре, и Алан сделал именно то, что от него ожидал весь профессорский состав Кингз-Колледжа — поспешил вместе с Дэвидом Чамперноуном первым увидеть киноленту. Его особенно увлекла сцена, в которой Злая Королева опускает яблоко на ниточке в бурлящее зелье, бормоча
Зельем сонным этот плод Кто откусит, тот уснёт.И с того момента он принялся распевать это пророческое двустишие снова и снова.
Алан пригласил на званый обед, устраиваемый колледжем, Шона Уайли из Оксфордского университета в качестве своего гостя. Предположительно, Алан вновь подал заявление на соискание должности лектора, но в таком случае его снова постигло разочарование. Тем не менее, он предложил факультету провести курс лекций по Основаниям математики в весеннем семестре, поскольку фон Нейман не планировал приехать в Кембридж в этом году. Они приняли его предложение и вручили ему незначительный гонорар в размере десяти фунтов.
Невилл
Они означали две очень сложные и пагубные идеи. С одной стороны, он хорошо понимал, какие последствия может иметь нацистский режим. С другой, он знал двух мальчиков, один был младшим сыном вдовы-еврейки, которые жили в одном с ним доме в Вене, другой учился в одной с ним школе в Дрездене. События ноября 1938 года подвергли опасности жизни семьи из Вены и Фрау С стала умолять его помочь им. Он пытался посодействовать переезду ее сыновей в Англию, и ему удалось осуществить свой план накануне Рождества при помощи благотворительной организации квакеров. Мальчики вскоре прибыли в лагерь для беженцев на побережье неподалеку от Хариджа и оттуда написали письмо Фреду, который через некоторое время приехал к ним. В сырости и холоде, в окружавшей атмосфере невольничьего рынка совсем юные беженцы исполняли немецкие и английские песни, а также отрывок из поэмы Шиллера «Дон Карлос», в котором Елизавета принимает бежавших из Фландрии. К тому моменту Фред уже полюбил Карла всей душой, и на эту привязанность оставшийся без отца Карл ответил взаимностью, а потом оставил его и отправился на поиски того, кто мог проявить родительскую заботу о нем.
Когда Алан услышал рассказ Фреда, он искренне проникся историей о мальчиках. В одно дождливое воскресенье в феврале 1939 года он отправился с Фредом в лагерь беженцев в Харидж. У него возникла идея проспонсировать какого-нибудь мальчика, который хотел бы отправиться в школу, а затем и в университет. Большинство мальчиков были рады возможности больше никогда не ходить в школу. Одним из немногих, кто не разделял подобное мнение, был Роберт Аугенфельд — а с момента его высадки на английском побережье просто «Боб» — еще в возрасте десяти лет он решил, что хочет стать химиком. Он происходил из одной уважаемой венской семьи, и его отец, служивший адъютантом в годы Первой мировой войны, наставлял его всегда настаивать на продолжении своего образования. В Англии ему было не к кому обратиться за помощью, и Алан согласился спонсировать его. Такой поступок мог показаться очень непрактичным, поскольку стипендия Алана могла скоро иссякнуть, хотя, скорее всего, ему удалось сберечь немного от стипендии Проктера. Его отец в письме спрашивал: «Думаешь, ты мудро поступил? Люди же неправильно поймут», — чем сильно раздосадовал Алана, хотя Дэвид Чамперноун считал мнение его отца вполне обоснованным.
Но проблемы практического характера вскоре были решены. Россал-Скул, привилегированная частная средняя школа, расположенная в графстве Ланкашир, собиралась принять некоторое число мальчиков без оплаты обучения. Протеже Фреда, Карл, собирался воспользоваться возможностью. Бобу пришлось совершить длительную поездку на север, чтобы пройти собеседование, после которого Россал принял его с условием, что он сначала улучшит свой английский в подготовительной школе. В пути о нем позаботились Друзья из Манчестера, и они в свою очередь обратились к богатой семье методистов с просьбой принять его к себе. (Карл обрел свою новую семью точно таким же образом.) Этот случай определил его будущее. И хотя Алан все еще чувствовал свою ответственность за судьбу мальчика, а Боб в свою очередь всегда чувствовал себя обязанным Алану, ему не пришлось тратить много денег, ограничиваясь лишь некоторыми подарками и школьным набором, чтобы помочь ему встать на путь учебы. Его безрассудство было оправдано, хотя во многом тому помогло обстоятельство, что Боб в каком-то смысле испытывал схожие проблемы психологического характера, пережив потерю всех, кого он знал, но только укрепивший свою решимость бороться за собственное образование.
Между тем Алан становился все больше вовлечен в дела «Правительственной школы кодирования и шифрования». На Рождество проводился еще один обучающий семинар, и Алан остановился в гостинице на Сент-Джеймс Сквер вместе с Патриком Уилкинсоном, профессором Кингз-Колледжа немногим старше его, которого также привлекли к делу. С тех пор каждые две или три недели он мог туда приходить, чтобы помочь с работой. Его приставили к Диллвину Ноксу, Старшему Ассистенту, и молодому Питеру Твину, аспиранту факультета физики Оксфордского университета, который сам только недавно занял постоянную должность Младшим Ассистентом, когда эта вакансия была открыта в феврале. Алану разрешалось забирать с собой в Кингз-Колледж некоторые работы, которые проводились над Энигмой. Там поговаривали, что он «запирал дверь, показывая этим, что занят», всякий раз, когда приступал к работе над ней, что казалось очень даже вероятным. Деннистон мудро поступил, когда решил не ждать, пока военные действия начнутся еще до того, как его «резерв» ознакомится с задачами. Однако, особого прогресса они так и не достигли. Общее понимание принципа работы шифровальной машины Энигма оказалось недостаточным для решения поставленной задачи.