Игра в любовь с форвардом

Лоусон Энджел

— За что?

— За то, что подготовил ее для тебя. Она бы никогда не справилась с кучей качков, если бы я сначала не порвал ее целку. — Он ухмыляется. — Не за что.

Раскаленная ярость обжигает мой позвоночник, но она не настолько затуманивает мой разум, ведь я выплевываю:

— Ты, должно быть, Итан.

— Она говорит обо мне? На самом деле, не удивительно. Девушки никогда не забывают своих первых, так ведь?

— Ты мелкий ублюдок!

Я протягиваю руку и хватаю его за рубашку. Он такой тощий, что я мог бы переломить его пополам, даже не

вспотев. Отвожу локоть назад и замахиваюсь для удара, и радуюсь, когда вижу панику в его глазах. Мой удар проходит мимо, но не потому, что я плохо замахнулся. Нет, кто-то хватает меня за сгиб локтя и оттаскивает назад.

— Эй! Кэп! Остынь, черт возьми.

Рид крепко держит меня за плечи. Я сопротивляюсь ему, но он силен.

Итан отстраняется от нас, отряхивая рубашку:

— Я всегда знал, что вы, парни, просто кучка психованных мудаков, скрывающих свои склонности к насилию под видом спорта. — Он смотрит на меня с превосходством. — Спасибо, что доказал это, придурок.

— Отпусти меня, — говорю я Риду. — Я еще не закончил.

— Не могу, — говорит Рид напряженным голосом. — Даже если он этого заслуживает. Тренер взбесится, если тебя посадят за драку.

Он прав. У меня будет куча неприятностей. Хотя я уверен, что оно бы того стоило.

— Что происходит? — Аксель заходит с другой стороны. В его голосе слышится легкое растягивание слов, которым он дразнит нападающих на льду. Он бросает взгляд на мое разъяренное лицо, а затем переводит его на Итана, который, кажется, понимает, что он в меньшинстве. — Почему ты затеваешь драки с хипстерами?

— Он наговорил гадостей о Твайлер. — Мои пальцы сжимаются в кулаки.

— ДиТи? — Спрашивает Аксель, внезапно заинтересовавшись. — Какое отношение мелкий говнюк вроде него имеет к нашей девочке?

— Я так и знал, — Итан качает головой, но от меня не ускользает самодовольная ухмылка на его губах. — Я знал, что она трахалась со всеми вами. Боже, ну и шлюха.

— Что сказал? — Аксель встает, между нами, хрустя костяшками пальцев. — Мне кажется, я неправильно расслышал.

В мгновение ока вся сцена проносится перед моими глазами. Один из нас уничтожит этого мелкого засранца. Нас всех бросают в тюрьму. Тренеру приходится выручать нас. Сезон и наши карьеры рушатся, даже не начавшись. Из-за жалкого, абьюзивного ублюдка. Сделав глубокий вдох, я говорю ему: — Свалил нахер отсюда.

— Что? — Аксель недоверчиво смотрит на меня. — Ты собираешься позволить ему просто…

— Да. — Я смотрю на Итана. — Ты убираешься к черту из нашего бара, или не могу гарантировать, что в следующий раз тебя не тронут.

Кажется, он понимает, что я только что отпустил его, и направляется обратно к бару. Рид ослабляет хватку и отпускает меня. Я поворачиваюсь к ним и говорю:

— Выведите его.

— Куда ты идешь?

— Искать свою девушку.

Твайлер подключила трекеры отслеживания на наших телефонах

после того, как мы скрыли отношения. Не для того, чтобы мы могли найти друг друга, а скорее, согласно ее словам: «Если я пропаду без вести или окажусь мертвой, все довольно быстро поймут, что ты был моим тайным парнем. Это защитит нас обоих».

Вот каково это — влюбиться в девушку, помешанную на тру крайм.

И, черт, я определенно влюбляюсь в нее.

Выхожу из бара и быстро проверяю приложение и вижу, что Твайлер уже добралась до Шотгана, ее маленькая иконка движется в направлении дома.

Я срываюсь на бег, выбегаю из делового района и возвращаюсь в кампус. Когда я догоняю ее, она идет по тротуару, ведущему к ее крыльцу.

— Твай, — зову я, — Подожди.

Я ждал, что она продолжит убегать. Может даже для того, чтобы отгородиться от меня. Те вещи, что наговорил мне этот мудак — что если он обрушил это токсичное дерьмо и на нее? Она, вероятно, в полной панике. Но Твайлер замедляет шаг, поднимается по ступенькам и открывает дверь. Когда она заходит внутрь, она не закрывается от меня.

Следую за ней, закрываю за собой дверь и нахожу ее в ее комнате, она свернулась калачиком на кровати, обхватив руками подушку в форме кошки. Этот придурок назвал ее шлюхой и обвинил в том, что она спит со всей командой. Неудивительно, что она расстроена.

— Можно мне войти? — Спрашиваю я, замирая в дверях. Даже не знаю, что буду делать, если она скажет «нет».

Она кивает, и я слышу, как она всхлипывает. Черт, она плачет. Этот гребанный ублюдок, желание разыскать его едва не перевешивает желание остаться.

— Черт, Солнышко, — говорю я, присаживаясь на край кровати. Кладу руку ей на голову и глажу по волосам.

— Он такой мудак, — говорит она. — Ощущение, будто у него есть какой-то радар, который точно указывает ему, когда появиться и испортить мне жизнь.

По ее щекам текут слезы, но она выглядит скорее рассерженной, чем печальной. У меня болит сердце, когда я вижу ее такой. Потребовалось столько времени и усилий, чтобы заставить ее отбросить эту защиту. Я не позволю ему все испортить. Не спрашивая, я сворачиваюсь калачиком рядом с ней и обхватываю ее руками, крепко прижимая к себе.

— Прости, что убежала. Я знаю, ты ненавидишь, когда я так делаю.

— Держишь меня в тонусе. — Я выдавливаю улыбку, но она получается вялой. — Ты имела полное право сбежать от этого ублюдка, но в следующий раз я бы хотел, чтобы ты нашла меня.

— Я запаниковала.

— Знаю. — Я кладу голову ей на плечо. — А еще знаю, что его задницу нужно было надрать.

Она вытягивает шею, чтобы посмотреть на меня, широко раскрыв глаза.

— Ты?

— Почти. Рид остановил меня на полпути. — Делаю глубокий вдох, возможно, первый с тех пор, как покинул бар. — Но я не смог. Если я позволю себе сорваться, это навредит всей команде. — Я беру ее лицо в ладони и вытираю слезу с ее щеки. — И это вызовет множество вопросов о том, почему я подрался с твоим бывшим, на которые никто из нас не хочет отвечать.