Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
Мысленно возвращаюсь к его замечанию о том, что он «порвал ее целку» для команды, и снова вспыхиваю гневом. Я приподнимаю ее подбородок, пока ее глаза не встречаются с моими:
— Скажи мне, что он не принуждал тебя. — Потому что я убью его.
— Не принуждал, но давил на меня. — Она вытирает глаза. — Но дело даже не в том, что он был просто… груб. Он был невнимателен к моим чувствам и телу. — Она с трудом сглатывает. — В последний раз, когда мы были вместе, мы просто тусовались в моем общежитии. Нади не было дома, и мы смотрели фильм. Казалось, все было хорошо,
— Что значит «последнее, что ты помнишь»?
— Я проснулась на кровати. Одна. На горле синяки. Я потеряла сознание, и он ушел.
Кровь стучит у меня в ушах. Он придушил ее и оставил там? Без сознания? Вот почему она испугалась, когда я попытался дотронуться до ее шеи.
— Он сделал что-нибудь еще?
— Нет. — Она качает головой. — На мне все еще была одежда. Думаю, он испугался и сбежал.
— Господи Иисусе, Твайлер.
— Надя пришла домой и поняла, что что-то не так. Она пыталась заставить меня сообщить об этом, но он так сильно запудрил мне мозги, что в тот момент я подумала, что сама напросилась на это. За те два года, что мы были вместе, он настолько лишил меня личности, что я понятия не имела, кто я такая и о чем думаю.
— Солнышко, мне так чертовски жаль, что это с тобой случилось.
— Это придало мне смелости порвать с ним и навсегда вычеркнуть его из своей жизни. В конце концов я рассказала об этом Руби, которая обратилась к моей маме. Какое-то время все было мрачно, но я была сильнее, чем раньше. У меня были друзья, семья и ресурсы, чтобы вернуться в прежнее русло.
— И ты отказалась от мужчин — не только из-за работы.
— В какой-то степени. — Она пожимает плечами. — Это было нетрудно. Никто из спортсменов не интересовался мной. Это было безопасное место, где можно было спрятаться. — Она улыбается. — Пока ты не столкнулся со мной в том кафе.
— Никаких сожалений, детка. — Я беру ее за руку и подношу костяшки пальцев к своему рту и целую. — Я очень, очень хочу надрать ему задницу за то, что он причинил тебе боль и заставил сомневаться в себе. — Я ловлю ее взгляд. — Ты потрясающая, Твайлер. Добрая, умная, терпимая ко всему тому дерьму, через которое мы заставляем тебя проходить ради твоей работы… — Она смеется, и я провожу большим пальцем по ее щеке. — Ты красивая.
Ее кожа заливается румянцем.
— Спасибо, что сказал все это, но мне не нужно, чтобы ты кого-то избивал и рисковал своим положением капитана или даже игрока команды. Он неудачник и не стоит этого.
Я не согласен. Вообще-то, единственное, что удерживает меня от того, чтобы пойти и разыскать его тощую задницу — это девушка в этой постели.
— Ты того стоишь. — Мой взгляд опускается к ее губам, и я повторяю то, что сказал ранее. — Ты мне нравишься.
— Все еще? — На ее лице недоверчивое выражение. — Даже после того, как на тебя обрушилось все это дерьмо?
— Может быть, даже больше, — признаюсь я. Возможно, это отпугнет ее после всего случившегося.
— Ты мне тоже нравишься, — признается она, сжимая мою рубашку и притягивая мое лицо к своему. — Очень сильно.
ГЛАВА 21
ТВАЙЛЕР
Я оказываюсь в постели с Ризом Кейном не впервые, но это первый раз, когда он в моей постели, и я только что выложила ему, что вся моя жизнь — это жуткий хаос.
И все же, он все еще здесь.
Я сходила в ванную, умылась и переоделась в мягкие шорты и мою любимую растянутую футболку. Когда вернулась, я увидела, что он скинул ботинки и растянулся на кровати, ожидая меня.
— Если тебе нужно вернуться на вечер сплочения команды, то все нормально. Я пойму.
— Другие старожилы команды справятся. С меня на сегодня хватит играть в папашу. — Его брови приподнимаются. — Сейчас я у меня включен режим поддержки от тайного бойфренда.
Игнорирую комментарий о «бойфренде» и заползаю в кровать, забираясь под одеяло. Его ноги свисают с края, а с учетом его широких плеч, мы с трудом помещаемся вдвоем, даже при условии, что кровать двуспальная.
С трудом.
— Спасибо, что пошел за мной. Обещаю, что в один прекрасный день я перестану убегать.
— Не важно, Солнышко. Если ты побежишь, я уверен, что просто продолжу бежать за тобой.
Рассказав Ризу об Итане, я словно снимаю оковы, которые носила последние два года. Чувствую облегчение. И это придает мне смелости.
— Можешь остаться, если хочешь. — Я приподнимаюсь на локте. — Например, на ночь.
— Да?
Его взгляд опускается к моей груди, и по мне разливается тепло. В отличие от Итана, Риз никогда не заставляет меня сомневаться в том, хочет ли он меня.
— Может быть, настала твоя очередь пройти путь позора.
— Для меня это было бы честью, — говорит он с ухмылкой, уже снимая джинсы. Он бросает их рядом с ботинками и тянет рубашку за шиворот, снимая ее.
Пощадите… его тело.
Я уже знаю, что Риз тактильный, но он, не теряет времени и забирается ко мне под одеяло. Он вторгается в мое личное пространство, прижимает меня к себе, и впервые в жизни я не сопротивляюсь этому. Я доверяю ему. Положив голову ему на грудь, я слышу, как его сердце колотится у моего уха.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Конечно.
— Могу ли я поцеловать тебя?
Я поднимаю подбородок:
— Пожалуйста.
Он медленно приближается, пока наши губы не соприкасаются, поцелуй вызывает прилив эмоций. Я не спрашиваю, что сказал ему Итан. Это не важно. Все это ложь, и теперь я знаю это.
Он не имеет права навязывать мне свою правду.
С каждым поцелуем, каждым прикосновением и вкусом его языка, ощущением того, как двигаются и напрягаются наши мышцы, мои стены опускаются. Риз разрушает их, кирпичик за кирпичиком, пока я не оказываюсь полностью открытой. В кои-то веки я не чувствую себя уязвимой. Чувствую себя живой. Мое тело ноет от потребности в связи, как эмоциональной, так и физической.