Игра в прятки
Шрифт:
— Но…
— Никаких «но». — Молниеносно переключившись на другую тему, Кайл спросил: — Скажи, где тебя искать, когда все закончится.
Делани протараторила адрес в Сакраменто, явно не ожидая, что Кайл его запомнит.
— Только не говори, что намерен снова со мной увидеться, — прищурилась она.
— Почему нет? Я тебя люблю. И хватит мне вкручивать, будто ты меня не любишь. Я тебе не верю. Ты меня любишь. Еще как. Просто ты слишком упрямая, чтобы это признать.
Кайлу хотелось вскочить на ноги и пройтись, но будь он проклят, если сбежит из палатки — снаружи лило
— А знаешь, дикарочка? Я, кажется, просек. Каждый раз, когда отказываешься от моей помощи, когда настаиваешь, что справишься сама, ты бросаешь мне вызов. Добиваешься, чтобы я показал тебе, что ты можешь на меня положиться.
— Это смешно…
— Показал тебе, что ни при каких обстоятельствах я не исчезну. Показал, как сильно я тебя хочу. — Кайл пристально посмотрел на Делани. — Разве не в этом вся соль? — Он на автомате поднял руку, чтобы перекинуть косу через плечо, а потом, вспомнив, что ее больше нет, фыркнул: — Каждый раз, когда мы разговариваем, занимаемся любовью или просто глядим друг на друга, ты меня испытываешь. Проверяешь, как скоро я тебя подведу.
— Ты сам не понимаешь, что несешь, — глухо возразила Делани.
— Еще как понимаю. Поскольку никто не оправдал твоих надежд, ты больше никого к себе не подпускаешь. Превентивно судишь всех подряд, выносишь приговор и приводишь его в исполнение. А вердикт для каждого один и тот же: подведет. Зато никаких неприятных сюрпризов, потому что исход тебе заранее известен, так?
— Ты пытаешься разобраться, почему я тебя не люблю?
И снова она слушала, но не слышала.
— Проклятье, Делани, неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь тебе втолковать, что ты сама себя подводишь. И не только себя. Посмотри, во что ты превратила свою семью. Родня — вся твоя жизнь. Ты потакаешь родственникам, не давая им шанса встать на ноги. Твоя беззаветная преданность лишает их возможности преодолевать последствия собственных ошибок, не дает им научиться самостоятельности.
— Я нужна им.
Делани постаралась отодвинуться настолько далеко, насколько позволяло замкнутое пространство маленькой палатки.
— Ты потворствовала причудам матери, чрезмерно опекала взбалмошную сестру, и вот они обе попросту сбежали от тебя очертя голову. Скажи, какая им от этого польза?
— Я люблю своих родных и забочусь о них, как умею.
— Готов поспорить, мать и сестра не единственные, о ком ты так заботишься. Может, выдашь мне полный список, чтобы я мог представить общую картину?
— А не пойти ли тебе к чертям собачьим с твоим пустым любопытством? — умильно предложила Делани. — Или в список твоих ученых званий затесалась степень по психиатрии и ты заинтересовался моим особенным случаем?
Она сжала его отрезанную косу в кулаке.
— Да причем тут степень? Ты — хрестоматийный пример. Ну? Кто еще у тебя на попечении?
Делани поерзала на неровном брезентовом полу.
— Со мной живут тетя и дедушка. У него болезнь Альцгеймера
— А тетя? У нее какие проблемы? Один глаз и деревянная нога?
— Скандальный развод.
— Когда?
— Девять лет назад.
— Девять лет назад? То есть тебе было всего девятнадцать, когда она к тебе переехала?
Делани молча пожала плечами.
— Выходит, уже давным-давно за решением проблем все твои родственники бегут к тебе.
— Не всем же быть сильными и независимыми.
— А к кому бежишь ты, Делани? На кого опираешься, когда тебе паршиво и все из рук валится?
— Я стараюсь не допускать подобных ситуаций, а при необходимости забочусь о себе сама.
— Хм, хорошо, наверное, быть такой независимой и самодостаточной. Ни в ком не нуждаться. А знаешь, женщина все-таки не остров.
— Еще и философ? Ну, ты прям кладезь талантов. И что же мне посоветуешь? — ровным голосом спросила Делани. — Броситься в твои утешительные объятия, потому что больше не к кому? Мне никто не нужен, как ты не поймешь?! Матерь Божья! Кайл, чего ты от меня хочешь?
Он небрежно провел рукой по глазам.
— Ничего сложного. Я хочу, чтобы ты подсознательно знала, что я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Хочу, чтобы ты безоговорочно мне доверяла. Так же непроизвольно, как дышишь. Ты должна усвоить, что любовь к кому-то не делает тебя слабой.
— Я ничего не должна. И вполне тебе доверяю.
— Брехня. Ни черта ты мне не доверяешь. Отчасти потому, что я не связался с тобой после тех выходных в Сан-Франциско и ты до сих пор переживаешь по этому поводу. Скажешь, нет? Я понимаю, откуда ветер дует, но и ты теперь наверняка разобралась, почему я так поступил. Расставшись с тобой, я приступил к заданию, которое оказалось гораздо труднее, чем ожидалось.
— Тебе следовало рассказать мне, кто ты и чем занимаешься. Оставить какую-нибудь зацепку.
— И что, по-твоему, я мог тебе тогда сказать? «Милая, кажется, я близок к тому, чтобы в тебя влюбиться, но должен срочно уехать года на четыре, а то и на пять, так что ты, пожалуйста, дождись меня, поболтайся пока тут?! Мы продолжим с этого места, когда и если я вернусь?» — Кайл поскреб подбородок и попытался разжать стиснутые зубы. — Я оставил бы тебя несчастной в подвешенном состоянии. И, по правде, тогда я не был уверен, что смогу тебе что-то предложить, когда все закончится. Выпадет ли мне шанс что-нибудь тебе предложить.
Наступила долгая пауза, заполняемая звуком капель, падающих с мокрых листьев в лужи на земле.
— У меня тоже забот хватало, Кайл, — устало вздохнула Делани.
— Теперь я это понимаю.
Кайл снова провел рукой по лицу. Если бы они выкроили время поговорить по душам четыре года назад, насколько иначе могли бы сложиться их жизни.
Как, черт возьми, до нее достучаться?
Делани сидела так чертовски близко, что он чувствовал тепло ее тела, вдыхал почти неуловимый аромат ее кожи, смешанный с острым запахом здорового пота.