Игра в прятки
Шрифт:
— Ты… за это… поплатишься.
Кайл слегка прикусил сосок.
— Надеюсь, дорогая. Очень надеюсь.
Услышав его медовый голос, Делани задрожала от вожделения. Кайл поглаживал, целовал и сжимал ее груди, щекоча волосами ее обнаженную кожу.
Делани потянулась и безошибочно ухватила его набухший член поверх штанов. Кайл убрал ее руку.
— Не-а. Не трогай, а то я начну спешить. Этот раз только для тебя.
— Так нечестно. Я тоже хочу поиграть.
— И поиграешь. Но позже. Гораздо позже.
Запутавшись пальцами в его черных шелковистых волосах,
— Здесь, — сказала она твердо. Потом плавно направила его ладонь к ширинке своих хлопковых камуфляжных штанов, чтобы он наконец по-настоящему до нее дотронулся. — И здесь.
Сосредоточившись на соске, Кайл неторопливо согнул твердые пальцы там, где она хотела.
Нервные окончания горели огнем. Не в силах оставаться неподвижной, Делани попыталась совладать с вихрем чувств. С трудом набрала в легкие воздуха и жалобно произнесла:
— Кайл! Черт возьми. Настал конец света. Динозавры возвращаются на Землю. Наступил парад планет. Полярные шапки растаяли…
Кайл натужно рассмеялся, но наконец-то налег на Делани и заткнул ей рот томным сочным поцелуем. А затем, после быстрой манипуляции с одеждой, скользнул в нее. На Делани будто снизошла благодать, когда он начал мучительно медленно, сантиметр за сантиметром погружаться в ее лоно.
Матерь Божья, Кайл знал, как растягивать удовольствие. Все растягивал и растягивал. Растягивал и растягивал… Когда он с нею закончил, она совсем размякла.
— Я пришлю чек, — сумела-таки проговорить Делани минут двадцать спустя. Она лежала, прижавшись — ну ладно, приклеившись — к его боку, щекой на его груди.
Поигрывая ее волосами, Кайл расслабленно бросил:
— Что?
— У меня нет при себе наличных.
— А, ты о том пари на десять баксов.
— Я двигалась.
— Правда? — удивился Кайл. — А я думал, это земля сотрясалась.
Делани улыбнулась.
— И земля тоже.
Волоски у него на груди были жесткими и упругими. Делани пробежалась по ним пальцами, спустилась к паху. Они оба так и не сняли с себя штаны, теперь приспущенные; Кайл даже не избавился от армейских ботинок.
Делани была выжата как лимон, сил осталось лишь на прикосновения. Она переместила ладонь обратно на нейтральную территорию — на грудь Кайла, где билось сердце. Он же легонько обводил пальцами ее пупок.
«Расскажи ему. Расскажи сейчас, пока сохраняется физическая близость. Пока не надо смотреть ему в глаза. Трусиха, расскажи».
— Я почти слышу, как крутятся мысли в твоей сообразительной головке. О чем ты думаешь? — спросил Кайл, касаясь губами ее лба. Боже, у этого мужчины такое чутье — прям жуть берет.
Дождь перестал так же внезапно, как и начался, и в палатке повисла тишина.
— Я была беременна, — произнесла Делани так тихо и вымученно, что Кайл едва ее расслышал.
Приподнявшись на локте, он поглядел на нее.
— Что? —
Делани села и натянула футболку, прикрыв порозовевшие груди.
— Нет.
Подтянула камуфляжные штаны и, подобрав ноги, уселась подобно русалке.
Кайл закрыл глаза и резко вдохнул. Плевать, что яйца на виду. Открыл глаза и пригвоздил Делани взглядом.
— Ты сделала аборт?
Ее подбородок дернулся, словно от удара по лицу.
— А тебе какая разница? Тебя там не было.
— Я бы перевернул небо и землю, чтобы быть с тобой.
Кайл слушал, как с брезентового купола стекает вода. В палатке стояла мертвая тишина, пока Делани не выпалила:
— Врачебное заключение — самопроизвольный аборт.
Кайл зацепил ее взгляд своим. В глазах Делани он вдруг увидел то, чего никогда в них раньше не видел, что затруднялся распознать. Злость?
Нет. Вину. И безграничную боль.
У него руки чесались обнять Делани. Но прежде чем они утешат друг друга, ей надо выплеснуть эту давнюю боль. Делани не отводила глаз. Даже выпятила подбородок, побуждая Кайла к… чему?
— И ты не особо расстроилась, потому что меня ненавидела? — ни секунды в это не веря, тихим голосом спросил он.
«Ох, дикарочка. Что, ради всего святого, мне с тобой делать?»
— Пытаешься меня во всем обвинить?
Она судорожно вдохнула, но Кайл не пошевелился. Ради их общего блага он не позволял себе к ней сейчас прикасаться. Помедлив, подтянул штаны, немного отодвинулся и положил кулаки на колени.
— Я думала об… об аборте. Я очень злилась. Злилась на тебя. На себя. Злилась из-за того, что злилась моя семья. Умом я понимала, что это самое практичное решение, самое разумное. Но сердцем… В конце концов я так и не смогла. — Она судорожно сглотнула, поморгала, явно борясь со слезами, и прерывисто прошептала: — Я слишком ее любила, и Бог ее забрал.
Из глаз Делани потекло, потекло…
Черт с ним со всем!
Кайл притянул ее к себе.
— Твоя любовь тут ни при чем, — буркнул он.
Она уткнулась горящим, мокрым от слез лицом ему в шею. У Кайла стеснило горло, когда Делани неуверенно обвила руками его талию, будто опасаясь, что он ее оттолкнет. Потом она усилила хватку.
Он зарылся лицом в ее волосы, крепко закрыл повлажневшие глаза, разделяя с ней горечь утраты.
— Ты имела право сделать все, что сочла бы необходимым для благополучия твоей семьи, — сказал Кайл, нежно поглаживая спину Делани, положившей голову ему на грудь.
— Ты ушел. И я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что появится еще один рот, который придется кормить, еще один претендующий на меня человек. Восемнадцать лет каторги, прежде чем… — Она отрывисто рассмеялась. — Ну разве не смешно, что за эгоистичные мысли я виню себя больше, чем за то, что не сумела дать жизнь моему ребенку.