Игра
Шрифт:
Анджали молчала, покусывая губу, и смотрела на меня, задумчиво хмуря брови. Смотрела, словно порываясь сказать что-то. И когда я не выдержал этого многозначительного молчания и встал, собираясь пожелать ей спокойной ночи и поскорее уйти из Шантивана, она, опустив глаза, расправила кружево вязания и произнесла словно сама себе:
– Может, оно и к лучшему. Всё будет как раньше, спокойно… Да, братик? – подняла она просительный и, как мне показалось на мгновение, виноватый взгляд.
– Конечно, сестра, – успокаивающе погладил я её руку. – Всё будет хорошо, не переживай. – Да и, – вспомнил я кое-что, – думаю, после того, как ты родишь дочку, у неё появится хороший папа, – намекнул я ей про Ишу
Сестра зарделась как когда-то Кхуши… Не думать!.. И, пряча взгляд, ответила:
– У малышки будет замечательная семья – прабабушка, дядя… и все остальные.
– Ну, разумеется, – закрыл я временно эту тему, понимая, что сейчас не время обсуждать чувства Иши к Анджали. – Спокойной ночи, сестра.
– Спокойной ночи, Чоте, – голос Анджали звучал растеряно, но я уже поспешил закрыть за собой дверь, избегая самой возможности услышать ещё что-нибудь о ней. О Кхуши.
Быстро спустившись по лестнице, я уточнил у охранника, не выходил ли кто из дома и, услышав отрицательный ответ, устроился в автомобиле. Ночь будет долгой.
Слепящее солнце резало глаза, проходя даже сквозь затенённые окна. Я проснулся, почувствовав, что всё тело задеревенело. Не самая удобная поза. Вышел из машины, размялся, с трудом восстановив полноценное кровообращение в затекших мышцах. Голова слегка кружилась от голода – я давно не ел. Зайдя в Шантиван, сразу ощутил запах любимых сладостей жены.
– Кхуши, – поправил я сам себя. – Пора привыкать. Несмело подошёл к кухне, совсем не желая сталкиваться с ней. Пусто. Только две объемные тарелки с джалеби. Сердце сжалось при виде тех, которые она сделала для меня. После Англии я их отличал по внешнему виду. Вдохнул поглубже, отворачиваясь от заманчивого ведения Кхуши, летающей по кухне и готовящей мне завтрак, при этом беспрерывно весело щебеча… Выпил два стакана воды, унимая голодные спазмы и, прихватив с другой тарелки приготовленную, судя по виду, Ом пракашем, паратху, пошёл в комнату. Быстро приму душ и освобожу жену от своего общества. Запретив себе развивать эту тему, я открыл дверь, намереваясь широким шагом пересечь комнату, направившись сразу в душ. И замер, сделав два шага. Взгляд выцепил пустую кровать и небольшой конверт на столике. Ощущение дежа вю нахлынуло вязким облаком. Это уже было. Она уже уходила. И тоже был конверт. Но тогда я поехал за ней, тогда я хотел её вернуть. Уже медленно подошёл к креслу и опустился в него, взяв в руки белый прямоугольник. Хотел ли я этого сейчас? Больше, чем когда-либо…
Недоумённо глядя на выпавшие из конверта деньги, я достал небольшой клочок бумаги. Ни обращения, ни подписи. Просто перечень покупок и суммы. Телефон, сим-карта, сто тысяч, которые я выдал ей «на одежду»… Я ждал злости на упрямство же… Кхуши, но она не приходила. Была только грусть и тоска, опутавшие моё сознание. Никаких желаний больше не было, да и могло ли быть? Работа казалась бесцельным времяпровождением, отвращая от себя серой нудностью дней. Деньги, которые она приносила, и удовлетворение от выигранных сделок – ненужной пылью. Вялость смыкала веки, уводя из мира ошибочных ценностей, из мира, где главная ценность теперь отсутствовала. Но даже в сон мне не было суждено сбежать от подкрадывающейся реальности – телефонный звонок вырвал меня обратно в жизнь.
– Да, Аман? – не совсем проснувшись, ответил я почти другу. Слушая сбивчивую речь заместителя, я всё-таки проснулся, привычно включившись в работу. – Хорошо, скоро буду.
Отключив телефон, я неохотно поднялся с кресла, направляясь в ванную – важное совещание с крупным инвестором было перенесено на более раннее время, и мне следовало поторопиться. В конце концов, долг и ответственность, семья и компания – это всё неплохие якоря, вполне
Кхуши.
Который час я бродила по дому, надолго замирая у знакомых с детства предметов. Всё осталось вроде как тем же, но можно было бы сказать, что стало таким маленьким, таким блёклым. Детство раскрашивает окружающую действительность яркими красками, не замечая того, на что в первую очередь смотрит взрослый взгляд. Я же словно раздвоилась. Взрослая девушка ходила по дому, касаясь стен, опускаясь на корточки, и разглядывая полустёршуюся мозаику, но видела это всё не она. Видела каждую крохотную деталь маленькая девочка, та, которая старательно отколупывала вечность назад тот самый синий камушек, которого сейчас не хватает в центральном узоре мозаики. Та самая девочка, рост которой родители отмеряли на выкрашенной нежно-жёлтой краской стене отчерками карандаша, теперь уже выцветшими. Но рука той девочки с лёгкостью нашла почти незаметную царапину от проведённой когда-то линии. Не глядя, на ощупь. Семь лет. Чуть ниже – шесть лет. Ещё ниже – пять. Слёзы давно размыли настоящее, проявляя перед глазами картинки прошлого, где сейчас жила маленькая счастливая девочка, у которой есть мама и папа…
– Девушка? – ввинтился в окружающий меня морок мягкий удивленный голос, моментально растворив прошлое и оживив настоящее.
– Да? – растеряно обернулась я к пожилой женщине, чьё белоснежное сари выдавало в ней вдову.
– Как вы попали в дом? – строгость взгляда не сочеталась с удивительно добрыми глазами.
– Намасте! – очнулась я окончательно, складывая руки в приветственном жесте. – Я миссис… мисс… Кхуши Кумари Гупта… – запиналась я, путаясь в своём статусе, да и в имени.
– Сингх Райзада, – закончила она за меня и, улыбнувшись, продолжила знакомство, – жена мистера Арнава Сингх Райзады. Владелица этого дома, – обвела она глазами центральную открытую часть дома, где мы и находились. – А я Неха Карнад, экономка. Приятно познакомиться с вами, миссис Райзада.
– Извините, не называйте меня… так, – проглотила я фамилию своего мужа. Бывшего, почти бывшего мужа. – Зовите меня просто Кхуши и на «ты», хорошо?
Взгляд миссис Карнад потеплел, теперь дополняя добрый взгляд удивительно уютной женщины.
– Хорошо, Кхуши. Ты только приехала? Где твои вещи? Я отдам их, чтобы разобрали. Ты, наверное, проголодалась с дороги? Сейчас я отдам указания девушкам, вещи мигом разберут и разложат, да и кушать приготовят. Ты хочешь освежиться? – Она говорила мягко и размеренно, но от внезапного приступа головокружения меня это не спасло. Я сжала виски, надеясь приглушить вращение предметов вокруг себя, пока Неха увлекала меня на кухню, что-то рассказывая про особый, восстанавливающий силы, чай. Но неумолимо подступившая к глазам темнота прервала её рассказ, и последнее, что я почувствовала, как миссис Карнад меня подхватывает сильными, несмотря на почтенный возраст, руками.
– Где я? – открыв глаза, я увидела белый потолок, белые стены и белую кровать в небольшой комнате. Обилие белого неосознанно испугало меня, но, поспешно обежав взглядом всё пространство комнаты, я успокоилась. На счастье, пол в ней был деревянным, просто покрытым прозрачным лаком, как и прикроватная тумбочка и шкаф, которые я рассмотрела несколькими секундами позднее. Видимо, это больница. По крайней мере, выглядело всё очень похоже.
Дверь, скрипнув, отворилась, и в комнату вошёл невысокий сухощавый мужчина в халате, набившем оскомину за несколько прошедших минут цвета, который тут же озабоченно подошёл ко мне, вглядываясь в меня явно профессиональный взглядом. Присев на кровать подле меня, он спросил: