Игровая площадка для грешников
Шрифт:
— Так что же произошло дальше? — Спросил Чейз, доставая из пачки очередную сигарету и засовывая ее в рот. И на этот раз Фокс не пытался остановить его, когда он закурил.
— Я пробыла там несколько месяцев, воруя всякую дрянь, чтобы выжить. И вот однажды меня поймали на попытке запустить пальцы в карман головореза, с которым мне следовало быть повнимательнее, прежде чем попытаться что-то украсть. Но я не ела уже два дня, а добираться до лучших районов города было нелегко, так что я попробовала свои силы, несмотря на здравый смысл. К счастью для меня, ему это показалось забавным. Парень был новичком в банде «Огранщиков Алмазов», и я ему понравилась. Он сказал, что забудет о моей попытке ограбления, если пригласит меня на свидание.
— Как его звали? — Спросил Фокс, и мне стало интересно, ведет ли он где-нибудь список всех тех имен, которые он так отчаянно выпытывал у меня. Может быть, у него были цветные ручки, чтобы ранжировать их в
— Коди. Ты уже знаешь о нем, — сказала я.
— Тот парень, с которым ты трахалась? — Прорычал Фокс, и остальные посмотрели на нас двоих так, будто эта информация их всерьез заинтересовала.
— Ты говоришь так, будто у меня был только один, — протянула я, наплевав, беспокоило ли его то, что я была с другими мужчинами. Я не принадлежала ему. Я говорила ему это чертову уйму раз. И тогда я была еще меньше его, чем сейчас.
— Каким он был? — Спросил Джей-Джей. — Он был милым… он любил тебя?
— А это, по-твоему, было бы лучше или хуже? — Спросила я, и они снова переглянулись между собой, словно не были уверены. Я решила дать им расплывчатый ответ, прежде чем двигаться дальше. — Он был ко мне добрее, чем кто-либо другой с тех пор, как я покинула это место, — сказала я. — Но было достаточно ясно, чего он от меня хотел. И я решила дать ему это, быть его девушкой, иметь место для ночлега, где есть водопровод и все прочее. Ему очень нравилось, что я там, потому что ему нравилось трахать меня. Этого достаточно для ваших любопытных маленьких умишек? — Я опустила подробности о том, как сильно я ненавидела себя за этот выбор. Мне казалось, что я продала себя, хотя он мне немного нравился. По большей части он был добр ко мне и никогда не впутывал меня ни в какое дерьмо. Но я была молода, и он знал, чего хочет. Он не был нежен со мной, когда брал то что хотел, даже если не заставлял меня. В первый раз, когда мы были вместе, я сказала ему, что я девственница, прямо перед тем, как он вошел в меня, и он рассмеялся, резко засовывая свой член внутрь. — Больше нет, — проворчал он, едва сделав паузу, когда я ахнула от боли, а потом снова начал двигать бедрами, входя и выходя из меня и выкрикнув мое имя, когда кончил несколько минут спустя. По крайней мере, это длилось недолго.
— Это было через несколько месяцев после того, как ты покинула приют? — Спросил Чейз. Как будто время было для него чертовски важно.
— Ну и что?
— Значит, тебе все еще было шестнадцать. Сколько ему было?
— Отвали, Чейз. Кого это волнует? — Но он попал в самую точку, потому что, хотя в то время мне и было все равно, Коди было двадцать один, и, возможно, то, что произошло между нами, было немного более хреновым, чем я тогда думала.
— Меня, — мрачно сказал Фокс.
— Нет. Тебя не волнует, — отрезала я, отказываясь позволить им увидеть, что я сомневаюсь в выборе, который я сделала, чтобы выжить. Они прекрасно понимали, что мне пришлось совершить немало дерьмовых поступков, чтобы выжить в одиночку. Им просто не нравилось думать об этом, потому что они понимали, что в конечном итоге это все на их совести. — Вам не нравится это слышать, но хотите вы это признавать или нет, вы уже все это знали. С того самого момента, как вы начали спрашивать о том, что было со мной все эти годы назад и поняли, что я сбежала из того дерьмового приюта. Вы точно знали, что происходит с детьми-беглецами на таких улицах. Так что вы знаете, что меня трахали всеми возможными способами, которые вы только можете себе представить. У меня были парни-неудачники, которые обращались со мной как с дерьмом, и вы знаете, что я многое терпела. У меня было несколько правил, которых я придерживалась. Если они били меня, я уходила. Если они изменяли, я уходила. А иногда я просто уходила, потому что мне надоело сосать один и тот же член. После Коди я нашла других ублюдков-гангстеров, потому что они могли предложить мне безопасность, а я могла предложить им девушку, которая не будет пытаться стать женой или матерью их детей, или влюбляться, или заниматься прочей ерундой. Я переезжала из города в город всякий раз, когда мне надоедало мое окружение или люди, с которыми я общалась. Я водилась с бандитами, потому что это было то, что я знала лучше всего, и рядом с ними было единственное место, где я чувствовала себя своей, но я никогда не вступала ни в какие банды и всегда была готова сократить свои потери и уйти. У меня не всегда были парни, потому что мне не нужно было, чтобы кто-то присматривал за мной, но как бы вам это ни не нравилось, на самом деле мне нравится член, так что, когда это меня устраивало, я это делала. И не думайте, что я была какой-то бедной, беспомощной девушкой, которую использовала кучка мудаков, потому что я могу заверить вас, что я использовала их точно так же.
— А как насчет того, кто пытался тебя убить? — Зарычал Чейз,
— А что насчет него? — Спросила я небрежно, хотя по моему телу пробежала дрожь беспокойства при упоминании Шона. Я не успокоюсь, пока этот ублюдок не будет мертв.
— Как долго ты была с ним? — Спросил Джей-Джей.
— В каком городе вы были? — В тот же момент потребовал Фокс.
Я взвесила эту информацию в уме, а затем пожала плечами. — Чуть больше двух лет. И я не скажу вам, где именно.
— Два года? — Фокс поперхнулся, выглядя так, будто хотел убить этого парня еще больше, чем раньше.
— Значит, этот парень был еще одним гангстером? — Спросил Чейз, подходя слишком близко к истине, которой я не хотела с ними делиться. — В какой банде? Той, с которым «Арлекины» в мире? Или той, которая выступает против нас?
— Откуда, черт возьми, я должна знать? — Спросила я. — Вы ни хрена не рассказываете мне о вашей клубе для мальчиков, и он тоже никогда этого не делал.
— Ты была с этим парнем два года, и он ни разу не заговорил при тебе о делах банды? — Чейз недоверчиво усмехнулся.
— Я не гребаная идиотка, — огрызнулась я на скрытое предположение, что я какая-то гребаная наивная bimbo. (Прим.: Bimbo — это очень грубое слово для обозначения женщины. Что-то вроде «красивая идиотка», но в очень грубой и унизительной форме.) — Я специально дала понять, что меня все это не интересует. Я не хотела иметь ничего общего с его бандой, и он был счастлив держать меня подальше от нее.
— Его бандой? — Спросил Фокс, оживившись, как лабрадор, заметивший мяч. — Он руководил ею?
Мое сердце подпрыгнуло, когда он слишком легко уловил этот маленький кусочек информации, и я выругалась на себя. Если я не буду осторожна, то в конечном итоге выдам им личность Шона, и они лишат меня права разобраться с ним самостоятельно.
— Какую часть из того, что я не хочу рассказывать вам о нем, ты не понял? — Спросила я, мой гнев быстро нарастал, пока я была вынуждена заново переживать все это дерьмо. — Этот ублюдок встретит свой конец, когда я буду готова взыскать должок. Тебе, блядь, уже слишком поздно разыгрывать передо мной рыцаря в сияющих доспехах. Я уже давно не девица в беде. Я даже не знаю, почему вы так решительно настроены услышать обо всем этом. Неужели вы надеялись узнать, что меня удочерил какой-то добрый старичок, который отправил меня в какой-нибудь шикарный колледж, где я влюбилась в миллиардера, который лишил меня девственности в двадцать один год самым милым и нежным способом, какой только можно себе представить, а потом устроил меня на всю жизнь в своем дворце? Вы знаете, в каком мире мы живем. Вы знаете, что происходит с людьми, оказавшимися на дне бочки, и вы трое столкнули меня вниз, чтобы я жила среди отбросов, которые только и делают, что едва выживают.
— Роуг, — сказал Джей-Джей грубым голосом, когда встал и двинулся ко мне, но я вскочила на ноги, сбросив Дворнягу с ног в спешке, чтобы подняться.
— Нет, — прорычала я, а Дворняга забегал у моих ног и залаял, чтобы отогнать его. — Вы были теми, кто так отчаянно хотел все это услышать. Но я не могу рассказать вам все за один присест, да и не хочу. Меня использовали, отвергали и унижали так много раз и так много людей, что я сбилась со счета. Жизнь долгое время учила меня тому, что меня никогда не спасут и никогда не полюбят, и я с этим смирилась. Я знаю, как спасти себя, и знаю, чем я готова пожертвовать, чтобы выжить, и могу пообещать вам, что это больше, чем я когда-либо знала, что должна отдать. Но есть одна вещь, которой я не являюсь и никогда не стану, — это чья-то гребаная собственность. Когда-то я отдала себя всем вам, все свое сердце, всю душу и все, чем я была. Я принадлежала вам. И вы научили меня, какую цену нужно заплатить за такую любовь, когда отвернулись от меня. Так что я должна искренне поблагодарить вас за то, что вы научили меня ценить себя и сделали меня достаточно сильной, чтобы пережить все остальное, что мне пришлось пережить с тех пор, как вы уничтожили меня. Потому что после этого хуже уже быть не могло, не так ли? Все, что мне нужно было сделать, это убедиться, что я никогда больше никому не отдамся, и таким образом, когда они отшвырнут меня в сторону, как это в конце концов делают все, я смогу просто встать на ноги и двигаться дальше.
— Мы сделали это, чтобы спасти тебе жизнь! — Заорал Фокс так, словно это все объясняло.
— Знаешь что, Фокс?! — закричала я в ответ. — Я бы хотела, чтобы вы этого не делали! Жаль, что вы не дали мне умереть, когда у меня была жизнь, достойная того, чтобы жить. Я бы хотела, чтобы ты позволил Лютеру убить меня и позволил мне умереть с верой, что вы четверо любили меня. Что у меня, возможно, было что-то хорошее, ради чего стоило жить, а не просто выбросили меня и позволили упасть лицом в гребаную грязь, чтобы я могла просто продолжать существовать, а вы могли рассказывать себе дерьмовые истории о том, что я была счастлива где-то без вас.