Игрушка палача. Том 1
Шрифт:
Сколько бы Элия не всматривалась то в один конец помещения, то в другой, увидеть край рядов этих жутких клеток ей так и не удалось. Но, хотя бы пол оказался не так далеко от её тюремного бокса. Где-то в трёх метрах (может чуть больше) под оным. И то, похоже, это ещё был не конец, поскольку она рассмотрела даже не сам пол, а сквозную решётку, под которой продолжали уходить ещё дальше глубоко вниз нижние ряды камер. И там, далеко внизу, их так же освещали тусклые зелённые лампы, больше похожие на аварийные.
От подобной картинки у кого хочешь дико закружится голова и напрочь пересохнет во рту и в горле.
– И… как долго мы уже туда летим? – ей хотелось проглотить вставший
Какие бы воспоминания ей сейчас не подсовывала услужливая память, верить в то, что ей запомнилось до её нынешнего пробуждения совершенно не хотелось. Да и как в такое поверишь, как и в происходящее прямо сейчас и вокруг?
– Очень долго. По моим скромным подсчётам, уже не менее десяти часов. Если вдруг захочешь в туалет, придётся ходить под себя. Считай, ты уже никто. Как та курица или поросёнок, которого везут на ярмарку для продажи в общей клети. Но, если вдруг получится, можешь попытаться ещё раз заснуть. Главное, не устраивай сценок и не требуй себя освободить. Подобные номера тут быстро пресекаются.
– Нет! Это какая-то дурная шутка! Это не может быть правдой!
Но уже было поздно. Реальность уже поглотила Элию по самую макушку, забравшись под кожу и в вены едкой кислотой в виде неконтролируемой паники. Сжимая свою ледяную клешню на горле девушки, как снаружи, так и изнутри.
Она даже было неосознанно потянулась к шее, словно надеясь стряхнуть с себя эту невидимую удавку, но тут же похолодела от очередного приступа ужаса до самого мозга костей. Ведь её пальцы нащупали… Нащупали настоящий ошейник!
– О, милостивые Боги! Нет! Умоляю!.. МАМА! АЛИЙ! Кто-нибудь! Вы меня слышите? Вы здесь?
Следующий панический рывок – опять к окошку дверцы камеры. Эл пропустила через круглые прорези в бронированном стекле пальцы обеих рук, безрезультатно попытавшись дёрнуть на себя неподдающееся препятствие. Бесполезно. Она даже не почувствовала, чтобы дверца хоть как-то пошевелилась под её напором или хотя бы дрогнула после того, как она ударила по ней трясущимися кулачками.
– Ты что, совсем рехнулась? – зашипела на неё всё та же девчушка. – Не слышала, что я тебе только что сказала?
Но Элии уже было плевать на все предупреждения и угрозы. Она должна была знать, где находятся родные и близкие ей люди, как и то, что с ними стало. Если её схватили и засунули в этот жуткий человейник, значит, их тоже не могла миновать схожая участь. Ведь все эти люди во всех этих камерах были откуда-то схвачены и заперты здесь все вместе. Так что, скорей всего, никакие подземные убежища им не помогли. Их по любому оттуда как-то выкурили и вытащили наверх.
– Мама! Герт! Тётя Зои! Пожалуйста! Где вы? Алий!
Кажется, её уже ничего не могло остановить. Она готова была срывать голос, пока ещё у неё оставались хоть какие-то силы и надежды. Даже если её сейчас убьют, или она сама лишиться сознания от всего того, что с ней происходило. От сводящего с ума ужаса, от бьющей по всему телу панической лихорадки и слепящих глаза безостановочных слёз.
– Эй, ты! Кошка драная! Какого хера тут устроила свой ночной концерт?
Ей всё же пришлось резко замолчать и даже слегка отшатнуться назад, потому что по дверце её камеры кто-то очень громко чем-то ударил. А потом это маленькое окошко во внешний мир заслонило чьё-то лицо, скрытое тенями чёрного шлема. Причём Элия не сразу поняла, как этот охранник так быстро поднялся над уровнем пола и откуда вообще пришёл.
– Пожалуйста!
– Ты вконец крышей поехала, или тебя обо что-то до этого хорошенько приложили головой?
Она не успела ничего сказать в ответ, как ей в глаза посветили чем-то ярким и слепящим ядовито-голубого цвета. Пришлось на время зажмуриться и отвернуться в сторону, насколько позволяло окружающее пространство.
– Ты погляди, кто тут у нас. Помеченная самим святейшим киска. Элитный товар, значит? Странно, что тебя засунули в этот курятник… Ну, ничего. Немного взбодриться тебе явно не помешает.
Она ничего не поняла из всего, что сказал этот жуткий Цербер, да и едва ли бы вообще успела проанализировать услышанное из его уст. Всего пара секунд, за которым послышался зудящий щелчок, и дверца распахнулась в сторону узкого коридора, пропуская в камеру более чистый и прохладный воздух. А так же просунутую рукой охранника какую-то штуку, тут же коснувшуюся ошейника Элии.
– Сладких снов, спящая красавица. И будет лучше, если ты не очнёшься уже до самого конца пути…
А дальше последовала боль… Жгучая, волнообразная, словно сквозь шею и оголённые нервы пропустили то ли ледяным, то ли, наоборот, огненным разрядом живого тока. Она даже закричать не успела. Враз остановилось и дыхание, и сердце. После чего всё снова погрузилось в кромешный мрак абсолютной пустоты или мёртвой бездны…
Глава 7
В этот раз тоже не было никакого божественного золотого света. Как и бешеного полёта сквозь бесконечное пространство к вратам Светлых Миров Прави с закладывающим уши свистом. Одна сплошная чернота и пустота. Ничего. Ни видений, ни звуков, ни каких-либо эмоций. Полное забвение. Почти блаженное, вычеркнувшее тебя из мира и живых, и мёртвых, как заложного покойника.
Жаль, продлилось оно недолго, поскольку ощущение времени в подобном состоянии вообще не существовало. К тому же, оно скоро сменилось то ли на бредовые видения, то ли на размытую по памяти тусклыми образами пугающую реальность. Иногда эти видения прорывались сквозь черноту недолгими и совсем уж нечёткими фрагментами, гулкими звуками и непонятными вибрациями. Причём прочие чувства притупились до такой степени, словно всё тело накачали или пропитали наркотическим угаром от кончиков волос на голове до самих ногтей на пальцах ног. Как бы Элия не пыталась пошевелиться и хотя бы просто поднять руку – у неё ни черта не выходило. Даже глаза удавалось открывать всего лишь ненадолго и то в крайне редкие моменты, между которыми, как казалось, внутри и вокруг тебя, подобно чёрной смоле, застывала целая вечность. А уж понять смысл увиденного или услышанного в таком состоянии и того было невозможно.
Первое почти чёткое осмысление коснулось заторможенного сознания, когда её камера дрогнула и вроде даже слегка накренилась. А потом и вовсе показалось, что её подняли в воздух. Элия несколько раз разлепляла налитые будто свинцом тяжёлые веки, замечая как по стенкам и потолку её тёмно-серого бокса скользили тусклые пятна света вперемешку с длинными тенями. Но поднять тогда голову и посмотреть в окошко стеклянной дверцы у неё уже на это не хватало сил.
В следующий раз её заставили очнуться, когда под ней завибрировала поверхность, на которой она всё это время лежала плашмя, как тряпичная абсолютно безжизненная кукла. Вот тогда ей не удалось открыть глаз, поскольку свет, ударивший в тот момент по её векам и лицу, не давал этого сделать ещё несколько минут. Хотя инстинкты самосохранения всё равно взяли верх, как и первые позывные панического страха.