Игрушка судьбы

Дехейм Мэри

– Действительно, давно, но я ничего не забыл, и ты тоже, маленькая лгунья.

И прежде чем Морган успела ответить, его губы прижались к ее губам, он приник к ней, приподнимая, целуя шею, плечи, ложбинку между грудей. Морган прижалась к нему всем телом, запуская пальцы в густую шевелюру, нежно покусывая мочку уха. Уступив, она медленно опустилась на ковер у камина.

– Черт побери, – прошептал он, – почему бы тебе хоть раз не помочь?

И она помогла, тихо посмеиваясь над его неловкостью и удивляясь своей. Но некоторое время

спустя оба лежали обнаженные, и отблески огня в камине освещали их тела.

– Ты стала более женственной с тех пор, как мы виделись в последний раз, – сказал Френсис, накрывая ладонью ее грудь.

– А скоро я стану еще и толще, – вздохнула она, скользя взглядом по его длинному стройному телу и одновременно задумчиво перебирая шелковистые волосы на его широкой груди.

Он поиграл ее соском и лукаво улыбнулся:

– Твои желания всегда были абсолютно очевидны. Джеймса ты тоже так хочешь?

– Это тебя не касается, – ответила Морган. – А ты? – прошептала она, крепко сжав символ его мужественности. – Ты всегда так ласкаешь Люси?

– Разумеется, – ответил он, покрыв поцелуями грудь Морган, и она застонала от наслаждения. Он медленно раздвинул ей бедра, и Морган прижалась к его нежным и ловким пальцам. И тут восторг и блаженство, наполнившие ее тело, внезапно растворились в одном взрыве безумной страсти, и она почувствовала, как горячая влага потоком хлынула из ее тела, орошая ковер.

Френсис перекатился: на бок и с веселым изумлением посмотрел на нее.

– Я и не подозревал, что ты до такой степени хочешь, – заметил он.

– Прости, не сдержалась.

Она почувствовала, что краснеет, и хотела было отвернуться, но Френсис удержал ее, переместившись выше и зажав ее между коленей.

– Разумеется, я польщен, но мы можем получить удовольствие и другими способами.

Он приподнял ее подбородок и поднес к ее губам воплощение мужского достоинства. Во взгляде Морган промелькнул страх и удивление.

– Ну? – произнес Френсис. – В моем теле есть нечто, внушающее тебе отвращение?

– Нет… но я никогда… это как-то странно…

– Не думаю, ты ведь охотно впускаешь его в свое тело через другие врата. В любом случае подобная щепетильность тебе не к лицу.

Она помедлила, но ведь и в самом деле эта твердая, наполненная мужской силой плоть прямо у ее губ была частью Френсиса; это источник жизни ее первенца, орудие наслаждения. И она приняла его, сначала осторожно, а затем все более страстно, ощущая, как он заполняет пространство ее рта.

Затем Френсис вошел в ее лоно, и ночная тьма рассыпалась на мириады блистающих искр, взмывающих до самых небес.

Они тихо лежали рядом, стараясь сохранить чудо, возникшее между ними, наслаждаясь ощущением абсолютного мира и покоя.

– Френсис… – проговорила наконец Морган, приподняв голову, и умолкла.

Но голос Френсиса, прозвучавший в ответ, оказался неожиданно нежным:

– Что, Морган?

– Я не понимаю… Не могу

понять, почему… ты заставляешь меня… терять контроль над собой.

– Контроль? – хохотнул Френсис. – Я бы подобрал другое слово. Просто ты женщина, а я мужчина.

Морган приподнялась на локте.

– Это слишком простое объяснение.

Френсис пожал плечами:

– Ну хорошо. Мы подходим друг другу – по крайней мере в этом смысле. Существует множество аспектов, в которых мужчина и женщина могут подходить друг другу – физически, интеллектуально, эмоционально, духовно, романтически. Мы с Люси великолепно подходим друг другу эмоционально и духовно. Однако она не разделяет моих интеллектуальных увлечений и мой темперамент. Но мы тем не менее прекрасно чувствуем себя в браке.

– Итак, – медленно проговорила Морган, – именно из-за ваших физических несоответствий ты волочишься за потаскушками – и за мной?

Заметив горечь в ее взгляде, он нежно повернул ее лицом к себе.

– Ты не потаскушка. Ты женщина, удивительная, редкая, абсолютно лишенная глупого кокетства и идиотских предрассудков. Ты молода, прекрасно сложена. И ты инстинктивно понимаешь, что может доставить удовольствие мужчине – и тебе самой.

В ответ на это спокойное лаконичное объяснение Морган не сразу нашлась что ответить. Затем подумала немного и нахмурилась.

– Ты все еще не понимаешь, почему тогда, после гибели младенца, я отправился в бордель, вместо того чтобы прийти к тебе. Ну, во-первых, ты тоже была подавлена. И, наверное, хотела нежности, а мне необходимо было выместить свою страсть и бешенство. Люси даже в лучшие времена не могла понять, что такое настоящая страсть. И вообще она слишком хрупка, особенно сейчас, когда потеряла ребенка. Мы с ней должны быть очень осторожны, чтобы не допустить еще одной беременности.

Огонь в камине погас, и комнату освещали только свечи на столе Френсиса. Ветер шумел за окном, а дождь припустил с новой силой, барабаня по оконному стеклу.

– Понимаю… кажется. – Морган улыбнулась. – Как все непросто у вас с Люси. Полагаю, она знает о твоих похождениях?

– О да. – Френсис сидел, обнимая колени. – Мы никогда не обсуждаем это, но, разумеется, она все знает. – Помолчав минуту, Френсис добавил: – Но она, конечно же, ничего не знает о тебе. И не должна узнать. – В голосе Френсиса появились угрожающие нотки.

– Я никогда ей не скажу – как, впрочем, и Джеймсу.

– Надеюсь. – Френсис потянулся за одеждой и встал. – Вот почему я стараюсь держаться от тебя подальше. Они никогда, никогда не должны узнать о том, что происходит между нами. Пойдем, – бросил он небрежно, – уже поздно и холодно.

Они молча оделись, Френсис задул свечи. Часы пробили одиннадцать. Морган ничего не видела впотьмах, и Френсис, взяв ее за руку, проводил до двери. Они вместе вышли в холл, но гут Френсис объявил:

– Я голоден. Пойду поищу чего-нибудь в кухне.