Игрушки для императоров

Кусков Сергей Анатольевич

«Вот так, Шимановский! Ты здесь еще и в тузах! — усмехнулся я сам себе.

Кто такие ангелы? Приютские сироты, дети пьяниц, бывшие беспризорники, те, кого оставляют в роддоме и прочие будущие „низы“ общества. Несмотря на свой невеселый статус за пределами этого заведения, ЗДЕСЬ ты — объект зависти. Ну как, доволен, что есть такое место, где твое происхождение считается недосягаемо высоким?»

— Расскажи о себе, — неожиданно сказала сеньора, разваливаясь в кресле и закидывая ногу за ногу, явно готовясь получать

очередную порцию удовольствия. По ее напряженным глазам я понял, что тестирование продолжается. — И о том, почему решил вербоваться, какие причины на то тебя подвигли.

Глава 2. Собеседование

— Вот так, сеньора, все и случилось. Ее увезли, а я…

— Почувствовал свою неполноценность. М-да! — сеньора полковник задумалась. — И решил стать крутым. Чтобы в следующий раз дать обидчикам достойный отпор.

Я красноречиво уставился в пол.

Я рассказал свою историю всю, как была, ничего не переделывая и не утаивая. В смысле, не переделывая настолько, чтобы это можно было считать ложью. Но, например, знать, что Бэль аристократка — им не нужно. Это пустая информация, ни на что не влияющая, а мне было бы приятнее, оставайся эта девушка лишь моей. Чтобы они не искали и не трогали ее. Я не назвал имя, просто сказал, что она из небедной семьи, не уточняя, насколько небедной. То же и с навигатором — подарили — да и подарили. Хотите взять на экспертизу — берите. Если припрет — скажу, а так…

Имя Виктора Кампоса ей было известно, тут она заинтересовалась, но о «школьном» деле информации почти не имела — только то, что выкладывают в общих сетях, без пикантных подробностей. Мой бой с отморозками Бенито ее тоже заинтересовал, она откуда-то тут же скачала и несколько раз прокрутила его запись, выспрашивая про скользкие моменты. И судя по ее выражению лица, я ее приятно удивил.

— Теперь меня выставят за дверь? Раз я пришел сюда из корыстных целей? — не удержался я и нарушил ее раздумья.

Она покачала головой:

— Нет, почему же?

Затем поднялась, подошла к стоящему в дальнем углу кабинета большому шкафу, на деле оказавшемуся кухонной панелью, вытащила горячий чайник и поставила на стол. Затем из другого шкафа, теперь уже настоящего, извлекла несколько вазочек — конфеты, печенье, вязкая жидкость темно-вишневого цвета с ложечкой внутри. Все это добро также было передислоцировано на стол.

— Чай будешь?

Это не спрашивалось, а скорее утверждалось. Но я вдруг понял, что за ожиданием и беседой прошло много времени, я проголодался и отказаться не смогу.

— Буду! — честно ответил я, сжирая глазами то, что простиралось перед ними. Сеньора мой взгляд заметила и усмехнулась, но промолчала.

Заварив чай в фарфоровом заварнике, из настоящего звонкого хрупкого даже на вид фарфора, она разлила его по чашкам и придвинула одну из них ко мне.

— Мы много лет с мужем жили на Земле, в Парамарибо. Знаешь, там наша база?

Я кивнул. Слышал. Одна из двух военных баз, арендованных Венерианским королевством у союзной Империи. Там живут в основном наши флотские и десантники, из расквартированных

на Земле частей. Точнее, их семьи.

— Мой муж — офицер флота. Я в свое время сбежала с ним, и мы провели там многие годы.

Она налила в мою чашку кипяток до верха. Из нее тут же повалил ароматный пар. Я принюхался — ничего похожего на привычный чай в этом аромате не было.

— То, что считается чаем здесь — дерьмо, поверь мне! — сеньора присела на место и с выражением глубокого наслаждения сделала крохотный глоток, придерживая другой рукой блюдце под чашкой. — Угощайся, не стесняйся. Это варенье, — вновь проследила она за моим взглядом на темно-вишневую вазочку. — Не фабричный джем, а настоящее домашнее варенье, сами делаем, для себя.

Я отхлебнул глоток. Кончик языка с непривычки обожгло, скривился. Мои ужимки лишь позабавили сеньору.

— Ладно, подожди чуток. К кипятку привыкнуть надо, так ты вкуса не почувствуешь.

Я кивнул и отставил чашку. Рука моя тут же непроизвольно потянулась к конфете в золотистой бумажке — я видел такие раньше, в дорогом магазине. Они продавались не на вес, а штучно. Разумеется, о том, чтобы купить и попробовать, тогда речи не шло. Сейчас же такая возможность представилась.

Да, умеют жить люди! Хорошо, когда у тебя есть деньги! Вкус конфеты оказался божественным, хотя немного горьковатым — но то была настоящая, натуральная горечь. «Babaevskie» — гласила золотая надпись на обертке, черная на золотом фоне.

— Русские?

Сеньора кивнула и сделала новый глоток.

— Только русские умеют делать настоящий шоколад, каким ему и положено быть. Не горький, не сладкий, не кислый, не молочный — а настоящий шоколадный.

Я в теме не разбирался и равнодушно пожал плечами, вызвав новую улыбку сеньоры.

— Ничего, привыкнешь. Жалования королевского телохранителя, если, конечно, ты им станешь, достаточно, чтобы баловать себя такими вещами.

— А у меня есть шансы? — в лоб спросил я. Теперь пожала плечами сеньора.

— Это будет зависеть только от тебя.

— А то, что я рассказал вам? Ну…

— Про девушку? Что все из-за девушки? — Она засмеялась. — Я же говорю, ничего страшного. Это нормально — совершать безумства ради женщины. Это заложено в мужской психологии. Если бы ты только знал, сколько поистине великих и гениальных деяний было совершено ради женщин!.. — она мечтательно вздохнула, видимо, вспоминая что-то свое. — От древности до современности. Очень много! И твое решение по сравнению, например, с решениями Цезаря, Марка Антония или Наполеона — что значит?

Я покачал головой.

— Я не думал об этом.

— Главное не то, почему ты пришел, главное — как будешь служить в дальнейшем, что ты за человек.

Не стану скрывать: у нас тяжело. ОЧЕНЬ тяжело. И тебе поблажек даваться не будет. Но дело в том, что корпус — школа жизни, а у любого человека в любой школе жизни меняется система ценностей. Что ты знаешь о школах жизни?

Я недоуменно покачал головой. Такого понятия не слышал.

— Их всего три: школа, армия и тюрьма. Школа — не только школа, а учебные заведения вообще. Про остальные расшифровывать не надо, надеюсь, понял?