Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

Бродель Фернан

По словам одного историка, Голландия будто бы не знала никакой формы меркантилизма 298. Возможно, и однако же это слишком сильно сказано. Возможно это было потому, что Голландия располагала той свободой действий, какую дает могущество. С открытыми дверями, никого не боявшаяся, не испытывая даже надобности слишком задумываться над смыслом своих действий, она еще более, чем для себя самой, служила предметом размышлений для ближнего. Но это слишком сильно сказано, ибо пример иных форм политики был заразителен, а дух репрессалий — естествен. Сила Голландии не исключала ни тревог, ни известных неудач, ни определенных напряженностей. И тогда меркантилизм соблазнял ее: так, ее внезапно обеспокоили новые, современные дороги, построенные в 1768 г. через австрийские Нидерланды 2". Больше того, приняв вместе с французскими гугенотами их производство

предметов роскоши, она постарается это производство защитить . Был ли это разумный расчет в общем контексте голландской деловой активности? Исаак де Пинто утверждал, что лучше было бы сохранить верность «коммерческой экономике», режиму открытых дверей и без лишних ограничений принимать промышленные изделия и Европы и Индии 301.

В действительности Голландия не могла избежать влияния духа своего времени. Ее торговые свободы были лишь видимостью. Вся ее активность завершалась фактическимимонополиями, за которыми она бдительно следила. К тому же в

==555

своей колониальной империи она себя вела так же, как и другие, хуже, чем другие. Ведь все колонии Европы рассматривались как заповедные зоны, подчиненные режиму исключительности (l'Exlusif).Когда бы это правило не нарушалось, в Испанской Америке, например, не было бы выковано ни одного гвоздя, не было бы изготовлено ни куска ткани, разве что метрополия дала бы на это разрешение. К счастью для них, колонии находились на расстоянии месяцев, даже лет плавания от Европы. Одна эта удаленность была созидательницей свободы, по крайней мере для некоторых: законы Индий, говаривали в Испанской Америке,— это паутина, в нее попадает мелкота, а не крупные дельцы.

Но вернемся к вопросу: был ли меркантилизм простой ошибкой суждения, навязчивой идеей невежд, которые не понимали, что не драгоценные металлы суть субстанция стоимости, что субстанция стоимости — это труд? Это не так уж бесспорно, ибо экономическая жизнь развивается в двух планах: обращение монеты, обращение бумаги, если под этим удобным названием можно объединить (как то делали, к великому возмущению Исаака

Выплата жалованья солдатам армии. Гравюра Калло Фото Бюлло.

де Пинто, французы XVIII в.) все «искусственные», кредитные, ценности. Из двух этих обращений одно находилось выше другого. И весь верхний этаж принадлежал бумаге. Операции откупщиков, банкиров, негоциантов выражались главным образом

==556

302

См . выше ,с. 351.

л1" Ruiz Martin F.

El siglo de los

Genoveses.

:"1'1 A. N.. G 7, 1725, 121, 6 февраля 1707 г.

w '>A. N., 94 AQ l,28.

306 Francis J. La

Bourse de Londres.1854, p. 80.

Dessert D. Finances

et soci'et'e...

на языке этого верхнего этажа. Но на уровне повседневной жизни вы будете использовать только звонкую монету, хорошую или плохую. На этом, первом, этаже бумага принималась плохо, плохо обращалась. Вы не расшевелите бумагой мелких перевозчиков, которые в 1601 г. доставят французскую артиллерию в Савойю 302. На бумагу вы не наберете ни единого солдата, ни единого матроса. Уже в 1567 г., когда герцог Альба со своей армией прибыл в Нидерланды, жалованье и все расходы уже давно выплачивались в золоте, непременно в золоте, как показал то Фелипе Руис Мартин 303. Лишь с 1598 г. солдат за неимением лучшего станет принимать в оплату белый металл. Но он при первой же возможности обменивал его на золото. Для солдата было удобством, было необходимостью носить свое состояние при себе в виде нескольких небольших монеток, которые можно

засунуть в кошелек или за пояс. Война — это были золотые или серебряные монеты, столь же необходимые, как и хлеб.

Когда бумага насильно попадала в руки простым людям, кто бы они ни были, нужно было любой ценой превратить ее в золотые, серебряные или даже биллоновые монеты. Переписка лейтенанта полиции д'Аржансона, частично сохранившаяся за 1706—1715 гг., однообразно и настойчиво сообщает нам о мелких жуликах, «безвестных ростовщиках, кои выкупают кредитные билеты, [выпущенные королевским правительством] за полцены» 304. Эти ничтожные торгаши никогда не оставались без работы, при бедняках или при богатых. Для того чтобы убедиться, что такая практика была обычной (невзирая на разницу в курсе, которую она к тому же старалась увеличить), достаточно почитать купеческую переписку того времени. В счетах кораблей из Сен-Мало, о которых шла речь выше (с. 366 и 430), за 1709 г. читаем черным по белому: «В счет 1200 ливров кредитными билетами... мы, имев на сказанных билетах 40 % потери... высылаем вам только 720 ливров». И еще раз в том же году: «От 16 800 ливров в кредитных билетах... при 40 % ажио... остается чистыми 10 080 ливров» 305.

Могут подумать, что это верно для Франции, страны отстававшей в освоении техники экономической деятельности, поскольку еще в начале XIX в. парижская публика принимала билеты Французского банка с опаской. Но даже в Англии XVIII в. бумага порой принималась плохо. Например, моряки королевского флота, получавшие до четырех фунтов в месяц, сойдя на сушу, получали жалованье банковскими билетами. Что билеты эти им не больно нравились — это факт, так что хитрый меняла Томас Гай догадался извлечь из этого выгоду. Он ходил по матросским кабакам лондонского предместья Розерхит, выкупал у матросов их банковские билеты за наличные деньги и стал одним из самых богатых людей Лондона 306.

Значит, наверняка существовало много людей, для которых, говоря словами Д. Дессера, «металлическая монета была единственным мерилом всех вещей» 307. В этих условиях мы можем сказать, что меркантилизм заимствовал у создававшихся и укреплявшихся государств их возможности действия. Экономические потребности в их повседневной, постоянной реальности заставляли эти государства играть, искусственно завышая сто-

==557

31

" Об исключениях, подтверждающих

правило, см.: Lavisse.

Histoire de France,VII, l, p. 5 sq.; Braudel

F. M'edit...,II, p. 34—46.

309 Mousnier R. Les

XVl" et XVII" si`ecles.

1961, p. 99.

310 British Museum, Add. 18287, f° 24.

3" Bosher J.-F. dp.

cit.,p. 276 f. Слово

«бюрократия» будто бы

появилось впервые

у Гурнэ в 1745г. См.

выступление

Б. Лесьногорского

(Lesnogorski В.) на

Международном

конгрессе исторических

наук. М., 1970.

имость драгоценного металла. Без него слишком часто наступал бы паралич.

НЕЗАВЕРШЕННОЕ ГОСУДАРСТВО ПЕРЕД ЛИЦОМ ОБЩЕСТВА И КУЛЬТУРЫ

К моменту завершения этих объяснений необходимо, чтобы читатель осознал ставку в игре и выбрал одну из двух изложенных ниже позиций.

Либо все зависело от государства — современный облик Европы и, как бы рикошетом, современный облик мира, включая в такую современность и капитализм, бывший ее продуктом и действенной причиной. Это означает присоединиться к тезису Вернера Зомбарта, изложенному в двух его книгах — «Роскошь и капитализм» (1912 г.) и «Война и капитализм» (1913 г.),— двух книгах, которые упорно возводят генезис капитализма к могуществу государства, ибо роскошь на протяжении столетий была прежде всего роскошью двора государя, следовательно, роскошью самого государства в лице его центра. А война, которая непрестанно увеличивала численность его армий и расширяла его средства, была мерилом мощного и бурного роста современных государств. Это значит также присоединиться к общему мнению историков (исключения здесь только подтверждают правило 308), сравнивающих современное государство со сказочным обжорой, с Гаргантюа, Молохом, Левиафаном...