Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Может, начнём? – С вызовом, резко, будто напоминая себе об истинном положении вещей, и Эвазар поднимает своё оружие, молча салютуя. Его движения по серому, скрипящему песку так отчётливо слышны, что Араши с трудом сдерживает улыбку. Кажется, они в равном положении – обоим невыгодна долгая, изматывающая схватка. Взмах ятагана отбивает лезвие палаша и Эвазар отступает, меняя позицию. Ай, как нехорошо, братишка, подкрадываться со спины. Совсем на тебя не похоже…
Араши развернулся, одновременно уклоняясь от удара в голову, безжалостного,
– Ты же понимаешь, – рвано, тяжело дыша, говорит Эвазар. – Я не могу проиграть.
– Странно, но я бы сказал то же самое.
– Правда на моей стороне, брат, лучше сдайся, признай себя побеждённым.
– Правда для всех своя, Зэр. Я не имею права уступить.
– Как жаль. – Искренность этих слов едва не обманула Араши. Свистнувший клинок распорол ткань белой рубашки на груди Змееглазого, заставив того отшатнуться. Тьму перед его глазами уже не разбавлял свет, он понимал, что сильно рискует, но страшнее всего – не умирать самому, а знать, что корабли Браниха войдут в Ал-Хиссу, а Чёрные Рыцари Джейнно Фаула будут разбивать инкубаторы и давить сапогами невылупившиеся яйца, в которых спали его дети.
Они сражались с яростью и свирепостью, клинки сталкивались, высекая остро жалящие искры, дыхание со свистом рвалось из груди, клокотало в горле, и Эвазар прохрипел, сжимая в гудящих пальцах рукоять палаша:
– Что с тобой, брат? Потерял сноровку?
Араши усмехнулся, обманным маневром выбив оружие из рук врага:
– Всё кончено, брат. – Пляшущее в усталой руке острие ятагана едва касалось груди Эвазара, но Регент лишь рассмеялся незнакомым, каркающим смехом, а из рукава его френча, освобождённый тайной пружиной, показался миниатюрный бластер:
– Верно, брат. Пора платить по счетам.
– Это подло. – Араши, услышавший звонкий щелчок снимаемого предохранителя отступил, вонзая в песок арены ставший бесполезным меч. Эвазар пожал плечами:
– Как я уже сказал – мне очень жаль. К счастью, ты настоял на полной конфиденциальности дуэли, иначе мой фокус не прошёл бы. Да, подло, да – мерзко, но ты стоишь на моём пути.
– Я готов предоставить нужную тебе информацию совершенно бесплатно.
Эвазар надломленно рассмеялся:
– Думаешь, сможешь выторговать себе прощение?
– Думаю, ты сильно удивишься, расправившись со мной и обнаружив, что Альфред исчез из Столицы вместе с Дворцом. Где ты будешь искать этого безумца, Зэр? Ваши роли поменяются, верно, но очков на этом ты не заработаешь, ведь триумфального возвращения домой уже не получится.
– Ты… – Эвазар задохнулся от ярости, стискивая во вспотевшей ладони оружие. – Наглая тварь с чёрным ядовитым сердцем!
– Избавь меня от пафосных обвинений.
– Говори всё, что знаешь.
– А что взамен? – въедливо уточнил Араши.
– Быстрая и лёгкая смерть.
Смех – сухой, словно опавшие листья. Тонкие губы и золотой взгляд за прищуром. Запомнить тебя
Араши вдруг просит – нет, не оставить ему жизнь:
– Позволь вознести молитву. Всего одну.
– Не возражаю. – Да и что Эвазар мог ответить? Злобно рассмеяться и выстрелить в лицо врагу? Брату?
Араши опустился на колено, прижав сжатый кулак к сердцу, что-то прошептал на незнакомом, гортанном языке, а потом поднял голову.
– Я готов. Уже можно.
– Прощай, брат.
– Ещё увидимся, – со странной улыбкой произносит Араши и над ареной гремит выстрел.
+++
Флот хсауров медленно таял, поглощаемый сиянием туманности. Военные корабли, похожие на хищных огромных акул, отворачивали ощетинившиеся жерлами пушек борта и уходили на родину, совсем как было обещано. Но Гюссхе уже было всё равно. Ничто в мире не имело значения кроме умирающего в страшных мучениях Араши, которого молчаливые воины принесли на носилках. Он настоял, чтобы его оставили в собственной спальне, отказавшись от сиделок и докторов. Никто не посмел возражать.
Гюссхе лично промыла рану, меньше всего похожую на честный удар палаша. Кожа по краям была опалена, словно от огня. Еле сдерживая слёзы, гордая дочь Гнезда Гъёлл сердито сказала:
– Не для того я выходила замуж, Хаффи, чтобы денно и нощно дежурить у твоей постели.
Араши улыбнулся бескровными губами:
– Я не доставлю тебе неудобств, хэйна. Недолго осталось.
– Бесчувственное чудовище, – прошипела Гюссхе, ласково приглаживая седые прядки, прилипшие ко лбу Араши и он, поймав её руку, прижал к холодеющим губам.
– Свет моей жизни… всегда и до самого конца, Гюссхе...
– Пожалуйста, не умирай, – вдруг, сломавшись, тихо заплакала она, сжимая его пальцы в своих. – Куда же ты собрался? Даже не увидел инкубатор и наших…
– Я думал о них каждое мгновение, хэйна. Даже придумал имена. Там, в ящике стола, сразу увидишь. Правда… ты, наверное, не… – Голова Араши безвольно скользнула на бок и, коротко вскрикнув, Гюссхе прижала пальцы к его шее. Он был жив. Всё ещё жив, несмотря на обещание Эвазара, и собирался прожить так долго, сколько времени потребуется проклятому Инженеру, чтобы прибыть на зов «молитвы».
Окно спальни распахнулось, на подоконнике стоял незнакомый Гюссхе юноша с пронзительным взглядом серых глаз и тёмными локонами, обрамляющими узкое и красивое, но немного капризное лицо.