Игры с огнем
Шрифт:
В воздухе стоял характерный запах. Смесь табачного дыма от трубки «Герцеговина Флор», кожи ежедневника, чернил и едва уловимого аромата хвои, проникающего через форточку из соснового леса.
— Садитесь, товарищ Краснов, — Сталин указал на стул напротив себя, не поднимая глаз от документов.
Я опустился на стул, стараясь держаться спокойно и уверенно, хотя сердце колотилось как безумное. Знаменитая трубка лежала рядом в пепельнице, источая тонкую струйку дыма. От этого разговора зависела не только моя судьба, но и будущее промышленных проектов, которые я успел запустить.
— Товарищ Ягода
Я ощутил, как по спине пробежал холодок. Начало не предвещало ничего хорошего.
В янтарных глазах вождя читалось сложное смешение эмоций. Недоверие, любопытство и что-то, похожее на настороженный интерес.
— Но прежде чем мы перейдем к мировой политике, меня интересует другой вопрос, — продолжил Сталин, взяв в руки какую-то папку. — Все это время я наблюдал за вами. За вашим невероятным, непостижимым возвышением. До 1928 года, до нападения на вас бандитов вы были обычным молодым человеком. Не хватающим особых звезд с небес. А потом вдруг резко изменились. Что бы это значило? Как вам удается достигать таких невероятных результатов в промышленности? Вы разработали уникальнейшие сплавы стали. За короткий срок превратили убыточные заводы в образцовые предприятия. Затем запустили новый автозавод, создали с нуля грузовик, лучший в мире на данный момент, разработали уникальный дизельный двигатель. Потом открыли и ввели в строй нефтепромысел с рекордными показателями. Наладили производство сложнейшего оборудования. И все это с опережением графика и по технологиям, которые порой не известны даже нашим лучшим специалистам.
Сталин раскрыл папку и достал несколько фотографий.
— Вот только один пример. Чертежи вашего нефтеперерабатывающего оборудования, — он положил передо мной первый снимок. — А вот аналогичные американские разработки компании Standard Oil. Удивительное сходство, не находите? Как вы до них добрались?
Я почувствовал, как пересыхает во рту. Я предвидел этот вопрос, но все равно, очень не хотел раскрывать свою тайну. Видимо, Сталин специально распорядился задержать меня, чтобы выяснить разгадку.
— И таких примеров множество, — продолжал вождь, перебирая бумаги. — Ваши решения по организации производства, технические находки, даже геологические прогнозы… Все это выходит за рамки обычных инженерных знаний. Товарищ Краснов, вы либо гениальны сверх всякой меры, либо обладаете источником информации, недоступным другим. Что из этого правда?
Я понимал, что пришло время для моего главного блефа.
— Товарищ Сталин, — начал я, тщательно подбирая слова, — существуют явления, которые современная наука еще не может объяснить полностью. Но это не значит, что их не существует.
Сталин слегка приподнял бровь, но промолчал, ожидая продолжения.
— Как вы верно заметили, после того нападения, еще в больнице я заметил, что после травмы обладаю особым даром, — произнес я, чувствуя всю абсурдность ситуации. — Я вижу связи между явлениями, скрытые от других. Иногда в виде ярких образов, иногда как точное знание. Это похоже на чтение книги, которая еще не написана.
— Вы хотите
Я тут же исправился:
— Не совсем так. Скорее, я вижу потенциальные возможности развития. Траектории, по которым может пойти техническая мысль. Иногда эти видения очень конкретны. Как в случае с нефтяным месторождением недалеко от Бугульмы. Иногда более расплывчаты.
— И, разумеется, проверить это невозможно, — сухо заметил Сталин.
— Напротив, — возразил я. — Именно поэтому я указал даты японской агрессии в Маньчжурии. Это произойдет в сентябре этого года. Я также могу назвать точную дату смены правительства в Германии и прихода к власти национал-социалистов. Январь 1933 года. Все это можно проверить, просто подождав.
Сталин пристально смотрел на меня. Его глаза, янтарно-желтые, с россыпью темных крапинок, казалось, заглядывали прямо в душу.
— Допустим, — наконец произнес он. — Но какой смысл вам раскрывать эти способности сейчас? После ареста? Почему не раньше?
— Потому что мне не поверили бы, — ответил я. — Да и сейчас вы смотрите на меня с понятным скептицизмом. К тому же, я не хотел привлекать внимания. Люди с необычными способностями часто становятся объектами повышенного интереса.
Сталин сложил руки на столе, словно раздумывая над моими словами.
— Вы упомянули мою личную библиотеку и книгу Макиавелли, — сказал он после паузы. — Откуда вам известны такие детали?
— Это проявление того же дара, — ответил я. — Иногда я вижу фрагменты, связанные с людьми, играющими важную роль в истории. Такие детали возникают в моем сознании без особых усилий с моей стороны. Но это происходит нерегулярно.
— Любопытно, — протянул Сталин, и я не мог понять, верит он мне или нет. — И что же еще вы «видите» относительно моей персоны?
Опасный вопрос. Здесь нужно быть предельно осторожным.
— Я вижу человека, который изменит весь мировой порядок, — медленно произнес я. — Человека, при котором СССР станет сверхдержавой, способной соперничать с любым государством мира. Но путь к этому будет сложным, и многое зависит от решений, принятых сейчас, в ближайшие годы.
Сталин усмехнулся, но в этой усмешке не было тепла.
— Красивые слова, товарищ Краснов. Но я предпочитаю конкретику. Если вы действительно обладаете этим даром, какие практические рекомендации вы можете дать?
Я глубоко вздохнул. Настал момент для главного предложения.
— Товарищ Сталин, основываясь на том, что я вижу, могу сказать следующее: СССР нуждается в ускоренной индустриализации, это верно. Но методы, которыми она проводится, могут быть оптимизированы. Я предлагаю концепцию «контролируемого НЭПа» как инструмента индустриализации.
— НЭП? — Сталин нахмурился. — Мы отходим от этой политики.
— Именно поэтому я говорю о «контролируемом НЭПе», — пояснил я. — Не о возврате к 1920-м годам, а о сохранении отдельных элементов этой политики в стратегических отраслях. Государство сохраняет полный контроль и собственность, но руководители предприятий получают большую оперативную самостоятельность. Плюс материальная заинтересованность работников в результатах труда. В сочетании с жестким планированием.