Игры с огнем
Шрифт:
Это был блеф, но Мышкин знал психологию таких людей, как Криворуков. Амбициозных, обиженных, мечтающих о реванше.
— Хорошо, — после долгой паузы произнес Криворуков. — Что я должен сделать?
Мышкин достал из портфеля еще одну папку:
— Здесь готовое заявление в Партийный контроль и ОГПУ. Перепишите его от руки, добавьте известные вам факты. Завтра в десять утра отнесете лично в приемную наркомата Рабкрина. Спросите товарища Бирюкова. Он уже будет предупрежден.
Криворуков взял папку:
—
— Оригиналы останутся у меня, — Мышкин начал собирать их. — Вы получите копии вместе с заявлением. И помните: ни слова никому о нашей встрече.
Криворуков кивнул:
— Я все понимаю. Не первый год в системе.
Когда он ушел, Мышкин еще некоторое время сидел в тишине, размышляя. Криворуков казался искренним в своей ненависти к Студенцову, но всегда оставался риск двойной игры. Впрочем, другого пути не было. Операции такого масштаба всегда требовали союзников.
Оставалось надеяться, что страх и жажда мести окажутся сильнее, чем любые другие соображения.
Мартовский парк на окраине Москвы пуст в этот ранний час. Лишь редкие любители свежего воздуха прогуливались по дорожкам среди яблонь с еще голыми ветками.
Мышкин медленно шел по извилистой тропинке, ведущей к небольшому пруду. Он знал, что его уже заметили и ведут наблюдение. Не случайно дворник так старательно подметал дорожку у входа, а пожилая женщина на скамейке слишком пристально разглядывала страницы книги.
У пруда на скамейке сидел крепкий мужчина в военной гимнастерке без знаков различия. При приближении Мышкина он даже не повернул головы, продолжая бросать хлебные крошки уткам.
— Хорошая погода, Николай Петрович, — произнес Мышкин, присаживаясь рядом.
— Для марта прохладно, — ответил военный. — Но для наших дел в самый раз.
Майор Соломин, сотрудник военной контрразведки, считался одним из лучших аналитиков в отделе. Их знакомство с Мышкиным началось еще в Гражданскую, когда оба работали в особом отделе Южного фронта.
— Как Марья Степановна? — поддерживая будничный разговор, спросил Мышкин.
— Болеет, — коротко ответил Соломин. — Врачи говорят, нужно лечение в Крыму. Но с путевками сложно.
— Могу помочь, — Мышкин достал из кармана конверт. — Здесь направление в санаторий НКВД под Ялтой. Забронировано на май-июнь.
Соломин принял конверт, заглянул внутрь, удостоверившись, что там действительно путевки, а не только документы по делу.
— Благодарю, — он спрятал конверт во внутренний карман гимнастерки. — Чем обязан такому вниманию?
— У нас появилась интересная информация, — Мышкин перешел к делу. — Касается возможной утечки секретных сведений по нефтяным месторождениям.
Соломин напрягся:
— Через кого?
— Игорь
— Знаю такого, — Соломин нахмурился. — Он проходил по нашим сводкам в связи с зарубежными контактами. Но конкретики не было.
— Теперь есть, — Мышкин достал из другого кармана плоский пакет. — Здесь копии документов, подтверждающих его связь с английской разведкой. Он передавал данные о стратегических запасах нефти через своего человека в торгпредстве.
Соломин взял пакет, не раскрывая:
— Насколько надежны источники?
— Абсолютно. Личные записи самого Студенцова. Плюс свидетельские показания его бывшего заместителя. Есть еще финансовые документы, подтверждающие получение средств из-за рубежа.
Соломин задумчиво смотрел на уток, плавающих в пруду:
— Студенцов фигура влиятельная. Связан с высокими чинами в ВСНХ и Наркомвнешторге. Голыми руками его не возьмешь.
— Поэтому мы и обращаемся к вам, — Мышкин слегка понизил голос. — Обычные каналы могут не сработать. Но военная контрразведка… Особенно если речь идет о стратегических ресурсах и национальной безопасности.
Соломин кивнул:
— Разумно. Особенно сейчас, когда отношения с англичанами обостряются. — Он похлопал по карману с документами. — Изучу материалы. Если все подтвердится, запустим проверку по линии стратегических объектов. А там уже и другие подключатся.
— Только необходимо действовать быстро, — подчеркнул Мышкин. — У Студенцова везде уши. Если он почувствует опасность, может замести следы или скрыться.
— Завтра же доложу руководству, — заверил Соломин. — Если факты подтвердятся, к концу недели Студенцов будет под колпаком. А там и до ареста недалеко.
Они еще некоторое время обсуждали детали предстоящей операции, затем Соломин поднялся:
— Буду держать связь через обычный канал. Если возникнут вопросы или понадобятся дополнительные материалы, ты знаешь, где найти.
Мышкин тоже встал:
— Удачи, Николай Петрович. И привет Марье Степановне.
Они разошлись в разные стороны, как незнакомые люди. Мышкин направился к выходу из парка, где его ждал неприметный «Форд» с водителем.
Третья линия атаки на Студенцова была запущена.
Приемная Студенцова в здании управления «Южнефти» гудела как потревоженный улей. Секретарши носились с бумагами, телефоны звонили не переставая, а из-за закрытых дверей кабинета доносился громкий раздраженный голос хозяина.
Виновниками переполоха стали трое угрюмых мужчин в строгих костюмах, прибывших с утра с предписанием из Наркомтяжпрома. Комиссия по проверке финансовой дисциплины, без предварительного уведомления, требовала доступа ко всей документации треста.