Игры с огнем
Шрифт:
Когда Криворуков ушел, Громов немедленно связался со своим начальством:
— Товарищ Огарев? Допросил Криворукова. Показания исключительно ценные. Особенно в части, касающейся Лаврентьева… Да, именно так. Подтвердил получение взяток… Материалы будут у вас через час.
Глава 22
Глава 22. Удар из тени
Студенцов сидел в просторном кабинете, нервно постукивая пальцами по столу. Из окна открывался вид на московские крыши,
Телефон зазвонил ровно в четыре. Студенцов схватил трубку:
— Слушаю.
— Игорь Платонович? Это Дидковский, — голос из ВСНХ звучал встревоженно. — У нас проблемы. Серьезные проблемы.
— Говорите конкретнее, — Студенцов поморщился.
— Вчера меня вызывали в Партийный контроль. Допрашивали шесть часов. Про южнокавказский проект, про распределение средств, про связи с иностранцами…
Студенцов побледнел:
— Что вы им сказали?
— Отрицал все, разумеется, — в голосе Дидковского слышалось напряжение. — Но у них какие-то документы. И свидетельские показания. Кто-то очень подробно рассказал обо всех наших операциях.
— Криворуков, — процедил Студенцов. — Сбежал, крыса. И еще всех сдал.
— Не только он, — Дидковский помедлил. — Сизов тоже.
— Что?! — Студенцов вскочил. — Мой финансовый директор?
— Вчера вечером его увезли на Лубянку. Сегодня утром вернулся бледный, как полотно. Сразу подал заявление об отпуске и исчез. Говорят, дал показания против вас.
Студенцов рухнул обратно в кресло, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— Кто за этим стоит, Василий Петрович? — спросил он, пытаясь собраться с мыслями. — Кто организовал эту травлю?
— Не знаю, — Дидковский говорил все тише, словно боялся прослушивания. — Но масштаб огромный. Задействованы и Партконтроль, и ОГПУ, и Рабкрин, и военная контрразведка. Ищут связи с англичанами.
— Чепуха! — воскликнул Студенцов. — Какие связи? Обычные деловые контакты!
— Да-да, конечно, — поспешно согласился Дидковский. — Но сейчас любые контакты с иностранцами…
Он не договорил, но Студенцов прекрасно понимал смысл. В условиях нарастающей международной напряженности любое взаимодействие с зарубежными компаниями могло быть интерпретировано как шпионаж и вредительство.
— Что с Лаврентьевым? — спросил Студенцов.
— Арестован сегодня утром. Прямо в кабинете.
Это самый страшный удар. Лаврентьев, их «крыша» в ОГПУ, единственный, кто мог предупредить о готовящемся аресте.
— Игорь Платонович, — голос Дидковского дрогнул. — Я вынужден прекратить всякие контакты. Партийная дисциплина обязывает…
— Понимаю, — горько усмехнулся Студенцов. — Спасибо за предупреждение, Василий Петрович.
Положив трубку, он долго сидел неподвижно, глядя в пустоту. Затем подошел к сейфу, открыл его и достал небольшую красную книжечку. Заграничный паспорт на другое имя, приготовленный на черный день. Рядом лежала пачка
Выхода не оставалось. Если арестован даже Лаврентьев, значит, кампания санкционирована на самом верху. Следующим будет он сам.
Студенцов сложил документы и деньги в плоский портфель, затем набрал номер домашнего телефона:
— Зина? Собирай самое необходимое. На два дня. Я заеду через час.
«Два дня» это условная фраза. Жена знала, что в этом случае нужно собираться в дальнюю дорогу, возможно, без возвращения.
Оставался последний шанс. Выбраться из Москвы, добраться до Ленинграда, а оттуда морем в Ригу. У него надежные связи в прибалтийской республике, позволяющие укрыться на время.
Студенцов закрыл сейф, надел пальто и направился к выходу. В приемной секретарша удивленно подняла голову:
— Игорь Платонович? Вы уходите? А совещание в четыре тридцать?
— Отмените, — бросил он. — Все отмените. У меня… срочный вызов в наркомат.
Выйдя из здания треста, Студенцов огляделся. Ничего подозрительного.
Улица жила обычной жизнью. Он махнул проезжавшему такси и назвал адрес в Замоскворечье. Не домашний, а квартиры давнего друга, где хранился еще один тайник с документами и деньгами.
План бегства начал реализовываться. Но где-то в глубине души Студенцов понимал, что шансов немного. Слишком масштабная облава началась, слишком серьезные силы задействованы.
Кто-то очень влиятельный организовал эту операцию. Кто-то, имеющий связи во всех ключевых ведомствах. Кто-то, затаивший смертельную обиду.
«Краснов?» — мелькнула внезапная догадка. Он же недавно вернулся с Лубянки, получил новый статус, стал консультантом Сталина. Но неужели ему удалось организовать такую масштабную атаку за столь короткое время?
Такси свернуло в переулок, и Студенцов заметил черную эмку, медленно двигавшуюся позади. Сомнений не оставалось — слежка. Тогда надо действовать по-другому.
В маленькой конспиративной квартире на Таганке собрались трое последних союзников Студенцова. Сам хозяин «Южнефти», его помощник по особым поручениям Фирсов и начальник службы безопасности треста Волков.
— Положение хуже некуда, — Студенцов мерил шагами тесную комнату. — Аресты, допросы, предательство ближайших сотрудников. Кто-то методично уничтожает всю нашу организацию.
— Бежать нужно, Игорь Платонович, — Фирсов нервно теребил пуговицу на пиджаке. — Пока есть возможность. Латвийский канал еще работает.
— Он уже под наблюдением, — покачал головой Волков, коренастый мужчина с квадратным лицом боксера. — Мои источники сообщают, что в порту усилены проверки. А на границе приказано особое внимание уделять руководящим работникам.
— Кто за этим стоит? — в который раз спросил Студенцов. — Кто мог организовать такую кампанию против нас?
Волков достал из кармана блокнот: