Игры судьбы

Алиса Аврельева

— А теперь, пойдём веселиться, не зря же пришли сюда.

Друг вновь берёт меня за руку и ведёт к кожаным диванчикам, за что я ему безмерно благодарна: в туфлях сложно не только ходить, но и стоять весьма затруднительно.

— А вот и мы. — усаживается на отдельное кресло. Здесь уже вольно расположились Маша с Женькой и ещё несколько однокурсников, чьи имена я не удосужилась запомнить.

Нам приносят напитки. Кажется, мне достаётся какой-то коктейль, разноцветный и не совсем приятно пахнущий.

— Пей. — насмешливо

изрекает один из друзей именинника, смазливый блондин с едким взглядом, и подсаживается ближе ко мне.

Делаю короткий глоток. Приторно-вязкая жидкость обжигает горло, оставляя странное послевкусие.

— Артём. — представляется собеседник и изучающе смотрит на мое платье. От этого цепкого разглядывания хочется съежиться и закутаться в тёплый плед как можно глубже.

— Понятно. — безразлично отвечаю и продолжаю пить коктейль.

— «Понятно» и всё? А как же назвать своё имя?

— Клеопатра.

— А если немного подумать? — не скрывая своих эмоций, заливается парень противным звонким смехом.

— Извини, не умею этого делать.

Вдох, выдох. Становится слишком жарко. Услышав новый трек, Андрей и несколько однокурсников быстро встают и направляются к танцполу, в то время как Маша с Женькой куда-то убегают.

— А ты потанцевать не хочешь? — снова подаёт голос блондин.

Отрицательно качаю головой. Беру новый стакан с алкогольным напитком, закрываю глаза и залпом выпиваю содержимое, не обращая внимания на разговоры Артёма. В животе неприятно сводит, по пищеводу распространяется тошнота, губы подрагивают.

Какая гадость. Нелепо встаю и быстро направляюсь в туалет. Каблуки царапают пол, края платья поднимаются вверх, волосы лезут в лицо. Делаю ещё один шаг и врезаюсь в высокую фигуру.

— Простите. — мямлю, не решаясь поднять голову вверх. В нос ударяет знакомый аромат духов, и я начинаю хмуриться.

— Суворова? — хриплое дыхание Довлатова опаляет висок. Он спокойно придерживает меня за плечо и прожигает долгим взглядом стальных глаз.

Мысленно выругавшись, пытаюсь отойти назад. Приступ тошноты усиливается, перед глазами мелькают чёрные круги, а по телу распространяется мелкая дрожь. Последнее, что я помню — блестящий от неоновых подсветок потолок.

А дальше наступает темнота.

Глава 11

Пытаюсь пошевелиться, но тело будто наполнено свинцом. В глазах появляется резь, во рту распространяется горечь. Устало вздыхаю и чувствую приятный цитрусовый аромат с примесью морского бриза. Кажется, он исходит от постельного белья. Нехотя распахиваю глаза и расфокусированным взглядом натыкаюсь на белоснежный потолок с массивной золотой люстрой. И вот тут назревает проблема.

Резко принимаю сидячее положение и сразу жалею об этом: пульсирующие головные боли усиливаются, перед глазами мелькают

разноцветные точки. Так, спокойно. Вновь открываю глаза и мельком пробегаюсь по незнакомой комнате. Нет, я точно не в общежитии. Пустые бело-чёрные стены, тёмная мебель в виде деревянного шкафа, массивного стола и огромной кровати, на которой, собственно, я и сижу.

Перевожу настороженный взгляд на своё тело, и из губ вырывается нечто нечленораздельное. На мне белая футболка и, судя по размеру, явно мужская. Хмурюсь и закусываю губу. Вот тебе и погуляла в клубе.

Чёрт, ничего не помню.

Приподнимаю края футболки и с облегчением обнаруживаю наличие белья. Эротичным его, конечно, никак не назовёшь: белое, с улыбающимся Микки Маусом посередине. Ну хоть что-то радует, ибо такие трусы кого угодно смутят.

Поворачиваю голову в бок и замечаю стоящий на тумбочке стакан с чистой водой. Знаю, что нельзя трогать незнакомые вещи, но жажда берёт верх. Осторожно притрагиваюсь ладонью к прозрачной поверхности и подношу к сухим губам.

— Сушнячок, да? — слышится насмешливый голос возле двери, и я от неожиданности прыскаю, выливая всё содержимое рта на кровать. Резко поднимаю глаза, не в силах вымолвить ни слова.

— Вы? — шепчу и ошарашенно смотрю на Довлатова, который, оперевшись на косяк двери, стоит со скрещенными руками на груди. На очерченных губах играет полуулыбка, в серых глазах задорно пляшут чертята.

— Собственной персоной.

— И это ваша квартира?

— Нет, что ты. Мы проникли в чужой дом, кокнули хозяина, и ты решила немного подремать. — невозмутимо говорит лектор и пожимает плечами, а затем, оторвавшись от двери, медленным шагом подходит к кровати.

— Очень смешно.

— Абсолютно солидарен с тобой.

— Почему я в вашей одежде? — хрипло произношу, наблюдая за тем, как преподаватель плавно садится рядом со мной. Лицезреть его в чёрных спортивных штанах и такой же футболке — непривычное дело.

— А ты что, ничего не помнишь?

Отрицательно мотаю головой, пропуская мимо ушей его неожиданный переход на «ты». Боже, вот это позорище. Натягиваю одеяло до подбородка, пытаясь прикрыть обнажённые участки тела.

— А как же страстные поцелуи, жаркая ночь любви. Это ты тоже забыла? — в усмехающемся мужском тоне сквозит еле заметное удивление.

— Чего-о? — слова возмущения застряют в горле, щёки стыдливо алеют.

— Эх, Саша-напиваша, нельзя тебе так много пить. Совсем память отшибло.

— Я никогда до этого не пила. Только шампанское пробовала, да и то один раз на выпускном.

— Зачем тогда начала?

— Я не начинала. Вчера всего два стакана выпила какой-то алкогольной жидкости. Это само собой вышло.

— Вот у нас с тобой тоже «само собой вышло».

— Не может такого быть. — на мгновение закрываю глаза и притрагиваюсь ладонями к горячим щекам. — Как стыдно-то.