Их пленница
Шрифт:
Из тигриного силуэта проступил человеческий, вместо лап в землю упирались растопыренные пальцы. Кирилл настороженно поднял голову, напряг уши, рассматривая брата и тоже встал. Он пошел к деревьям с другой стороны поляны, а я осталась сидеть в листьях.
Братья-львы смотрели на меня, а я избегала взглядов.
Не хочу вспоминать наши свидания — в степи и в ресторане, вечера в их номере. Свой выбор я сделала, но все равно благодарна за правду. Если бы они не рассказали, что произошло, я бы подыхала заживо дальше.
Через минуту раздался уставший голос Руслана:
— Твой
Александр не стал спорить — лучших условий ему не предложат.
— Прости, что не сказал, — сказал он брату. — Буду ждать в условном месте.
Прощаться не стали: Марк только кивнул, мол, скорей уноси ноги.
Я отвернулась, глядя на своих мужчин. Грязных, травмированных в бою. Какие у них теперь отношения, кто знает? Они друг на друга не смотрели и до сих пор действовали порознь. Сплотились ненадолго, чтобы покончить с врагами, но что дальше?..
Словно вторя мыслям, Руслан зашипел на Марка.
— Вставай! К дому!
Мы побрели через лес. По дороге Кир подобрал свои грязные рваные джинсы, натянув, прикрыл наготу. Руслан тоже отыскал свое — только джинсы, ни обуви, ни майки. Оба шли через лес босиком, тихо, как настоящие звери.
Я заметила, как Кир наклонился, разгребая листья, на ходу подобрал нож. Почуял сталь и кровь. Я случайно поймала взгляд, и он порочно улыбнулся.
Мое счастье постепенно росло, заполняя изнутри и рассыпаясь светом — из глаз, улыбки. Я еще не до конца осознала, что все прошло и жизнь возвращается в прежнее русло.
Руслан нашел за теплицей ошейник с цепью, на которой держали Кирилла.
— Посидишь на привязи, — прорычал он, приковывая Марка к железобетонной плите на заднем дворике.
Он отошел к бочке под водостоком. Дубовая, пузатая, она была почти до краев наполнена дождевой водой. Зачерпнул, умылся… В гравий хлынула красная вода. Я отвела взгляд и вернулась на площадку перед домом.
Где-то здесь озеро, а еще неподалеку — моя яблоня.
Я счастливо улыбнулась и глубоко вздохнула. Подставила глаза и руки солнцу, ощутив, как сзади меня обняли. Горячо и страстно, от души. Объятия Зверя. Я вывернулась и рассмеялась — Рус увидит… Снова будет драка, а они и так еле держатся… И перемирие между ними шаткое, вынужденное….
— Не надо, — прошептала я, сладко гладя его ладони.
Гладила и не могла остановиться. Я люблю его… А он одержим мной. Я обернулась, глядя на белые шрамы на груди и свежие рубцы. Его исполосовали когтями… Частично следы поджили, но не полностью.
Кирилл клюнул носом в плечо, как ласковый кот лизнул шею. Стоит Руслану увидеть наши игры, тут же начнется следующий виток драки. А меня ждала дочь… Не хочу, чтобы они вновь рвали друг друга.
Я хотела мира между ними, но не могла примирить.
— Оливия, — губы коснулись шеи с жаром, присущим не влюбленному, а безумцу, и он захрипел. — Ты будешь моей…
Руслан мне то же самое говорил.
Я увернулась от
На бегу оглянулась: Кир стоял там, глядя на меня бесконечно страстным взглядом. Взглядом животного. Напряг желваки, и бросился следом.
— Будешь моей, — зарычал он. — Сразу, как догоню, так моей и станешь!
Меня подтолкнул его мощный голос, и я побежала быстрее — вниз, к озеру. Быстрей и быстрей, потому что Руслан наверняка нас слышал. И я не хотела думать, что случится, когда оба меня настигнут.
Оставалось надеяться, что я смогу удрать раньше, чем все выйдет из-под контроля.
Беги, Оливия! Надейся, что уйдешь. Мечтай, что настигнут.
Глава 54
Я оглянулась, хохоча.
Кир преследовал меня, давая небольшую фору, чтобы поиграть. На губах безумная улыбка, а глаза стали одержимыми — он был поглощен одной целью. И от осознания, что именно это за цель, сладко прихватывало сердце.
Я побежала по линии, где вода наползала на берег. Взрыла ногами крупный мокрый песок — холодный и тяжелый. Я бежала к лужайке с нашей яблоней. Но Зверь так быстр, что догонит, когда ему надоест забавляться, и свалит на песок.
Я вновь обернулась через плечо: Кир отстал. Он зашел в холодную воду, умылся, а затем нырнул, глубоко погружаясь. Под водой мелькнуло крупное тело.
Во весь опор я побежала к яблоне. Осталось совсем немного времени, чтобы исполнить свою мечту.
Я вскарабкалась по пригорку, помогая руками, выпрямилась и увидела луг, весь в зелено-желтой траве. Местами они побурела и высохла. Раскидистая яблоня была у горизонта. Я безотчетно улыбнулась и бросилась к ней.
Очень быстро исчезли все звуки. Я бежала в полной тишине, какая бывает на природе. Ничем не затуманенная благодать: шелест травы, листьев, даже насекомые стихи в преддверии скорой зимы. Ничего лишнего… Только мой топот и возбужденное дыхание — от бега и предвкушения.
Кир догнал меня у яблони. Я ступила на ее тень, которая как темное кружево лежала на земле, а он налетел сзади, схватив за талию, и повалил в траву.
Я перевернулась на спину, и Кир завис надо мной, усмехаясь — мокрый, скользкий. Ледяной наощупь, он сам словно не чувствовал холода. Я положила руки на грудь, пальцами ощущая бугристые шрамы. «Оливия».
Пирсинг в соске мазнул по лицу, когда он наклонился. С волос, облепивших лицо, капало. Пятерней он убрал их назад и просунул ладонь под мой затылок.
— Попалась, — протянул он, хищно рассматривая.
Он рванул воротник, разрывая мою футболку. Я вскрикнула, от рывка обнаженная грудь заколыхалась. Затвердевшие темные соски горели, будто ждали его.
Больше не уйдешь — вот о чем говорило выражение лица Зверя. А еще: что прелюдии не будет. Наша прелюдия растянулась на долгих два года. И теперь мы пылали оба, сгорая в страсти — безумцы в траве под раскидистым деревом, готовые совокупиться, как пара диких тварей.