II. Бриллиант Зорро
Шрифт:
– Да, все отлично, – вырвалось из стянутой тугими обручами груди.
Молодые люди осторожно переглянулись, и Шарлотта направила свою лошадь к Арабике.
– Что? – отодвинулась назад в седле Изабелла, увидев протягивающуюся к ней руку.
– Ваше Высочество, у Вас жар, – тихо произнесла Шарлотта.
– Жар? – прошептала в момент побледневшими губами Кери.
– Вам срочно нужно домой, в постель.
– Со мной все хорошо.
– Сеньорита, – приблизился дон Рафаэль, – Вы действительно выглядите уставшей.
– Мы еще не закончили с делами, – возразила Изабелла,
– Путь неблизкий, нам надо выезжать, – настойчиво повысил голос дон Рафаэль. – Мы и так сделали больше, чем планировали. С остальным Филипп справится сам.
– Но я прекрасно себя чувствую.
– Изабелла, не спорь с медиком! – возникла Кери, указывая дрожащим пальцем в сторону Шарлотты. – У тебя температура, нам нужно срочно возвращаться.
– Я просто перегрелась на солнце, здесь очень жарко.
– Ваше Высочество, это не похоже на солнечный удар, – еще тише произнесла Шарлотта.
– Слышала?! – всплеснула руками фрейлина. – Это не от солнца! – она судорожно задышала и через мгновение уже буравила Шарлотту огромными блестящими глазами. – Она что, простудилась? На такой жаре?
– Нет, это не похоже не простуду.
– А что тогда?!
– Скорее, сильное переутомление на фоне общего напряжения, спровоцированного…
– Сильное переутомление! – схватилась за голову Керолайн. – Срочно домой! – Она сжала бока Бусинки и умчалась в сторону Филиппа. – Я сейчас скажу ему, что мы уезжаем! – донесся ее прерывающийся от тряски голос.
– Но со мной все в порядке! – крикнула ей в след Изабелла, нетерпеливо возведя руки к небу.
На выжженную землю из неожиданно разомкнувшихся пальцев посыпались исписанные листы…
***
Изабелла осторожно прикрыла за собой дверь конюшни и неслышно проскользнула к дальнему стойлу. В его глубине сразу же послышалось оживленное передвижение, и над отполированным деревянным барьером показались точеные уши и горящие карие глаза.
– Только не шуми, – прошептала девушка, снимая со столба дорогую сбрую и морально готовясь к водружению на спину Торнадо неподъемного для нее седла.
Обычно в этом действе ей всегда помогал проверенный годами службы и выбранный лично доном Алехандро конюх, потому что справиться одной с такой тяжестью ей не представлялось возможным. Но сейчас она никого не могла попросить о содействии. Ее уход должен был остаться незамеченным.
Медицинский доклад Шарлотты, который она озвучила, несмотря на все вздохи и подмигивания Изабеллы, вызвал ожидаемые волнения со стороны обеих гасиенд, в результате чего "больная" была насильно помещена в свою спальню под чуткое наблюдение подруги. Однако лежать в кровати под нескончаемые причитания Керолайн о том, что ее принцессе следовало себя беречь, меньше волноваться и больше отдыхать, было невозможно. Поэтому, прибегнув к обычному плану действий и притворившись спящей, Изабелла дождалась мирного посапывания из наблюдательного кресла и испарилась из спальни.
Конечно, Кери поставит на уши весь дом, когда проснется и обнаружит пустую постель и короткую записку, но к тому времени догнать Торнадо уже будет никому не под силу.
Изабелла сделала
Словно каменный обелиск. Не приподнять даже на дюйм над железным крюком, чтобы снять его. Но другого все равно нет. На огромного жеребца невозможно было найти подходящее одеяние. Весь его арсенал был выполнен на заказ, исходя из габаритов как самого животного, так и его хозяина.
Девушка снова втянула в себя воздух. Если она сейчас уронит эту махину, от грохота и сотрясения проснется, наверное, весь Эль Пуэбло, не говоря уже об обитателях двух ближайших гасиенд. И тогда постельный режим с легкой руки фрейлины примет характер гарнизонного наблюдения.
Сзади раздался негромкий шорох, и над плечом возник Торнадо, возвышаясь над временной хозяйкой на пару голов. Он внимательно посмотрел на седло, на пространство перед столбом и, недолго думая, встал ровно под железным крюком.
Изабелла провела рукой по лбу. Несчастное животное. Так хотело вырваться на прогулку, что уже само готово был облачиться в инструменты собственной несвободы. А если бы у него были руки, скорее всего, к этому моменту Торнадо уже застегивал бы на себе подпругу и поправлял подкладку…
– Ну, прости, – прошептала она, поспешив погладить густую гриву.
Жеребец склонил голову набок и многозначательно посмотрел на будущую наездницу. Девушка спохватилась и расстегнула ремень над железным крюком. Седло чиркнуло правым боком о столб, опустилось на шею Торнадо и мягко скользнуло по короткой бархатистой шерсти на нужное место.
Изабелла перевела дух. Кажется, удача сегодня на ее стороне.
Через пару минут всадник в черном костюме, шляпе и маске уже покидал приоткрытые створки главных ворот.
– В Гранит, – раздалась негромкая команда, и вороной жеребец в сопровождении угрожающей фигуры охранного пса взлетел над землей.
***
Изабелла лежала на темно-синем покрывале и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за танцами свечей.
Вчера она добралась до места назначения примерно за час, потому что была вынуждена время от времени останавливать Торнадо и ждать, пока их нагонит поскуливающий от собственного отставания Тито. Погода стояла ясная, дорога была видна как на ладони, и по пути им не встретилось ни одной живой души, поэтому в Гранит Изабелла приехала в самом лучшем расположении духа.
Каменный дом встретил гостью непривычным сумраком и темнотой, но они совершенно не пугали и не носили угнетающего характера. Напротив, как только Изабелла переступила знакомый порог, она вдруг почувствовала невероятное облегчение и желанное ощущение сонливой расслабленности. Единственное, на что ее хватило перед тем, как упасть в кровать и заснуть почти на двенадцать часов, это зажечь свечи в коридоре и с почти уже закрытыми глазами написать домой записку о том, что с ней все в порядке и она на месте. Письмо в Эль Пуэбло, как всегда, вменялось отнести Тито, поэтому, едва добравшийся до укрытия и еще не успевший отдышаться, бедный пес был оснащен специальным ошейником и развернут обратно. После этого Изабелла удалилась в свою спальню и проспала без единого сновидения почти до двух часов дня.