II. Бриллиант Зорро
Шрифт:
Пробудившись и легко вспорхнув над кроватью, девушка первым делом поспешила на улицу, обнаружив под дверью спящего без задних ног посыльного. Тито примчался в Гранит, увешанный ворохом записок из дома, как студент конспектами перед сессией. Изабелле написали все: мама, отец, дон Алехандро, Рикардо и, конечно, Керолайн, гневное письмо которой с трудом уместилось на трех, мелко исписанных со всех сторон листах, но в целом все послания носили одинаково предсказуемый характер и пестрили стандартными наставительными фразами. Правда, Рикардо в конце краткой поучительной записки приписал, что, во избежание повторения данного инцидента,
К счастью, все родственники ограничились только письменными излияниями, прекрасно зная, что в Граните Изабелла была едва ли не в большей безопасности, чем в гасиенде, в связи с чем никто не приехал забрать ее домой. Хотя в глубине души Изабелла понимала, что в подобном повороте событий не обошлось без участия Шарлотты, которая сумела тактично воспользоваться собственным медицинским авторитетом и намекнуть на то, что Изабелле необходимо было пару дней побыть одной вдали от людного поселения и даже собственной семьи.
Перечитав весь немалый объем корреспонденции за легким обедом, организованным из запасов пропитания в погребе, девушка навестила заметно повеселевшего Торнадо, который за минувшую ночь смирился с жизнью под седлом, ибо снять его и надеть еще раз уже было бы невозможно. Тито все еще отсыпался после ночного марафона, развалившись у прохладной стены Гранита возле входной двери, надежно скрытой от посторонних глаз свисающими зарослями густого растения, поэтому девушка со спокойным сердцем оставила его в объятиях Морфея и вывела жеребца на прогулку через запасной выход, чтобы ненароком не потревожить верного почтальона.
Солнце уже перестало испепелять землю и воздух, благодаря чему марш-бросок по ближайшим окрестностям получился крайне приятным. Торнадо вволю набегался по удобной равнине, и его прерывистое дыхание даже стало отдаленно напоминать то, которое он обычно зарабатывал во время поездок со своим хозяином. А на половине пути обратно к Граниту их встретил Тито, укоризненно глядя то на своего друга, то на Изабеллу, без предупреждения оставивших его в одиночестве. Однако после пары ласковых слов и минуты поглаживания по спине он уже сиял восторженной улыбкой и мчался за Торнадо со свешенным на бок языком.
Девушка не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так счастливо и свободно. Солнце, легкий ветер, аромат выжженных трав родной земли, слепящая глаза поверхность небольшого озера и уютная тень раскидистых деревьев как рукой сняли пресловутый жар и дотошно перечисленные вчера Шарлоттой симптомы переутомления, а молчаливая, но надежная компания в лице Тито и Торнадо, сопровождавших каждый шаг их временной хозяйки, незаметно образовали собой наилучшее из обществ, которое можно было вообразить в данной ситуации. Даже столь услужливый и исполнительный Бернардо при всей его удивительной способности появляться на глаза только в случае необходимости сейчас нарушил бы своим незримым присутствием состояние полного покоя и умиротворения.
Но Бернардо в это время в Эль Пуэбло не было.
Около десяти дней назад он передал вместе с Тито записку о том, что ему необходимо было отлучиться из поселения на пару недель. Это означало, в частности, что он не смог бы подготовить Гранит к приезду Изабеллы. И именно этот факт стал вчера определяющим
Так в прогулках, общении с природой, а потом и в вечернем чтении в излюбленном кресле малого зала пролетел целый день долгожданного отдыха. Завтра ночью уже нужно будет возвращаться. Керолайн и без того устроит светопреставление по поводу того, что они не съездили сегодня на примерку платья для бала.
Изабелла отложила книгу и посмотрела на часы. Стрелки показывали одиннадцать вечера. Надо было пораньше лечь спать, чтобы не пропустить чудесное утро на природе так же, как она умудрилась сделать это сегодня.
Девушка погасила свечи в двух белоснежных нишах и вышла в коридор. Перед сном следовало осмотреть дом, а заодно убрать свет везде, где он сейчас не требовался. В частности, это касалось кухни, ванной и большого зала.
Изабелла планомерно прошлась по всем помещениям Гранита; проверила бочки с водой на кухне; заглянула в погреб, убедившись, что там не было портящегося пропитания; потом забрела в подсобку, где прихватила пару новых свечей, которые зачем-то зажгла от ниш в коридоре; немного постояла за углом около каменного обелиска, ведущего в нижнюю часть дома; и так, незаметно для себя, оказалась перед дверью в его комнату.
Нужно было убедиться, что там тоже все в порядке. На всякий случай… Девушка немного помялась на пороге и взялась за ручку. Вдруг там что-то упало или каким-то чудодейственным образом сдвинулось с места. Или, может, там надо прибраться, в случае если Бернардо что-то пропустил. Да и мало ли что могло случиться в спальне молодого человека за такое продолжительное время.
Сердце бешено забилось в груди, но рука уже толкала оказавшуюся незапертой дверь.
Затемненная комната сразу же ударила по трепещущему сознанию легким ароматом лаванды. Изабелла осторожно прошла вперед и осмотрелась. Идеальный порядок. Как всегда. Видимо, Бернардо перед своим отъездом приезжал сюда и занимался уборкой.
Девушка поставила две свечи в ближайшую к выходу нишу и присела на край кровати.
"Неужели он, и правда, скоро вернется?" – снова застучало в голове.
Это казалось чем-то невероятным. Хотя здравый смысл подсказывал, что отъезд Бернардо должен был быть обусловлен именно этим событием. Видимо, ему предстояло очень многое подготовить к возвращению молодого человека.
Изабелла откинулась на темно-синее покрывало и перевела взгляд на два танцующих пламени.
Она однажды набралась смелости и при встрече с Бернардо спросила, не было ли вестей от его хозяина, после чего услышала ответ о том, что от молодого человека регулярно приходят письма с сообщениями не только о новых поручениях, но и о его местоположении и намеченном курсе движения. Она тогда поинтересовалась, все ли идет по плану и нет ли каких-нибудь сбоев или отклонений, на что получила едва заметную улыбку и информацию о том, что вероятность ошибок в расчетах была ничтожно мала.