Иисус Неизвестный
Шрифт:
Нет, Иисус не ошибся: действительно, одну минуту, все в Нем самом, в людях и в мире колебалось, как на острие ножа, чтобы в следующую минуту упасть в ту или другую сторону, – в какую именно, – этого Он опять не знал – не мог, не хотел, не должен был знать, чтобы Своей и человеческой свободы не нарушить. Царство Божие, благой конец «дурной бесконечности» – всемирной истории, было действительно, одну минуту, так близко и возможно, как еще никогда, потому что только в те дни был на земле истинный Царь, Помазанник Божий, Христос; а в следующую минуту, когда люди отвергли Его, было оно так же далеко и невозможно. Мимо человечества Царство прошло, как чаша мимо уст. Две были чаши: страданий Голгофских и Царства Божия; та прошла мимо Сына человеческого, если бы не прошла эта мимо человечества. Знал
да минует Меня чаша сия.(Мт. 26, 39.)
VIII
«Мог ли Он не лгать перед Самим Собою, говоря, в течение двух-трех лет служения Своего: „царство Божие наступит сейчас“, – спрашивает кто-то из левых критиков. [548] Этот нелепый вопрос показывает только, до какой слепоты доводит людей недостаток религиозного опыта. Надо бы спросить не «мог не лгать Иисус», а «мог ли лгать?». Не был ли Он умнее, чем это кажется левым критикам? На смех не только умным врагам своим, но и глупым детям, мог ли говорить сегодня: «царство Божие наступит сейчас», а завтра: «не сейчас», – если бы между сегодняшним и завтрашним днем не произошло что-то решающее, понятное всем: «и вы не захотели»?
548
M. Mauerenbrecher, Von Nazareth nach Golgotha, 1909, S 217.
Надо бы также спросить: легче ли два-три месяца говорить: «конец мира будет сейчас», чем два-три года? Или для Того, Кто вышел, хотя бы на одно мгновенье, из времени в вечность, нет вовсе такой ощутимой между временами разницы, как для нас, погруженных во время безвыходно? Что для Него значит «сейчас», нам трудно понять, потому что мы и Он говорим на разных языках: мы – на языке только времени, Он – на языке времени и вечности. В лучшем случае, мы видим один далекий, будущий Конец; Он видит их два: близкий, наступающий, – в первые дни служения Своего: «время исполнилось – кончилось», а в последние дни, – далекий, будущий:
это еще не конец… Проповедана будет сия Блаженная Весть царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам;и тогда придет конец. (Мт. 24, 6, 14.)
IX
Как бы две меры перемежаются в Нем: мера Сына человеческого – время, и мера сына Божьего – вечность: если у Господа «тысяча лет, как день вчерашний», – миг, то две тысячи лет христианства – два дня – два мига.
Когда Иисус говорит: «близко, при дверях», то главное здесь не то, насколько близко Царство, а то, что оно будет наверное, как завтра наверное солнце взойдет, или сегодня наверное будет гроза, если туча надвинулась, и вдали уже сверкает молния. [549]
549
Joh. Weiss, Die Predigt Jesu vom Reiche Gottes, 69.
Полного знания о том, когда будет Конец, у Сына человеческого быть не может. С большею ясностью этого нельзя сказать, чем говорит Иисус:
Дня же того или часа никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын; знает только Отец.(Мк. 13, 32.)
Сыну открыл Отец все, кроме этого. В этой единственной точке надо было Сыну отделиться от Отца, чтобы войти из того мира в этот, из вечности во время, – жить, страдать и умереть. Если бы знал Иисус наверное , что Конец сейчас, или также наверное знал, что не сейчас, то, в обоих случаях, не возвестил бы Блаженной Вести так, как возвестил; не жил бы и не умер так, как жил и умер. Самое беззащитное, открытое, уязвимое место в сердце
Доколь же , Владыка святой и праведный, не судишь и не мстишь… за кровь нашу?
вопиют души убиенных свидетелей Божьих из-под жертвенника перед престолом Всевышнего.
И сказано им, чтобы успокоились еще на малое время —(Откр. 6, 9–11.)
Малое – для них, а для нас – великое: «агония» всемирной истории, «дурная бесконечность», вместо благого Конца.
X
Если Учитель соединяет две меры, человеческую – времени, и божескую – вечности, то ученики смешивают их. С точностью передают они слова Его о том, что Сыну должно пострадать, но не понимают их и ужасаются.
Слова сего не поняли они, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его… боялись.(Лк. 9, 45.)
Вот почему так трудно понять, что значит для самого Иисуса отсрочка Конца.
Все еще земля горит под ногами Марка-Петра, а в III Евангелии, уже остывает. Видя, что Конец не наступает, люди начинают устраиваться для продолжения мира. [550]
550
Joh. Weiss, Das alteste Evangelium, 1903, S. 94.
Вдруг – тотчас , , после скорби дней тех… силы небесные поколеблются… и все племена земные… увидят Сына человеческого, грядущего на облаках небесных (Мт. 24, 29–30), —
так, в I Евангелии, а в III-м:
не тотчас Конец,
. (Лк. 21, 9).
Этим-то и решается все в христианстве. Павел уже переводит стрелку на часах всемирной истории с ночного счета – Конца, на дневной – продолжения мира:
молим вас, братия… не спешить… и не смущаться… от слова, будто уже наступает день Христов.(II Фесс. 2, 1.)
Но огненное жало Евангелия, чувство Конца, стынет медленно. « Маран афа , Господь грядет», – все еще воздыхание Павла, так же как всего первохристианства. «Молимся мы, да приидет Господь и да разрушит мир», – скажет Ориген. [551] «Все воздыхание наше – о кончине века сего, vota nostra suspirant saeculi hujus occasum», – скажет и Тертуллиан. [552]
551
Origen., in Jesu Nazar homel, 6, 4.
552
Tertull., Apolog, 39.
Ce гряду скоро, —
трижды повторяет Господь в Откровении (22, 7; 12, 20). Смерти не вкусит, как уже увидит Сына человеческого, «грядущего в силе», Иоанн на Патмосе. Слово Господне о скором пришествии Царства исполнится, хотя и не так, как было понято, – не в Истории, а в Мистерии, Но если бы все первохристианство уже не видело воочию Пришествия – Присутствия Господня, Парузии, то и христианства бы не было.