Иисус. Человек, ставший богом

Пагола Хосе Антонио

Призыв Иисуса не имеет ничего общего с ригоризмом, свойственным учителям Закона. Он не вдохновлен идеалом более аскетичного, чем у других, образа жизни. Он не намерен загружать жизнь своих последователей еще более суровыми законами и нормами. Он лишь призывает их разделить с ним его горячую любовь к Богу и быть полностью готовыми служить Его Царству. Он хочет зажечь в них огонь — тот самый, что пылает в его собственном сердце. Ради Царства Божьего Иисус готов на все, и той же страсти он жаждет от своих последователей. Есть слова, говорящие обо всем: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» [683] . Этим парадоксальным заявлением, за которым, возможно, стоит известная мудрая мысль, Иисус призывает своих учеников жить так же, как он: если слепо держаться за собственную жизнь, то это может привести к ее потере; если щедро и смело рискнуть ею, это может ее спасти. Это так. Ученик, который цепляется за свою жизнь с ее стабильностью, целями и ожиданиями, может потерять самое главное: жизнь внутри замысла Божьего. Ученик, рискующий всем и фактически оставляющий свою прежнюю жизнь, обретет новую, войдя в Царство.

683

Мк 8:35.

Редкие слова засвидетельствованы так, как эти: помимо этого текста Марка, они с незначительными изменениями появляются в источнике Q (Лк 14:26 // Мф 10:37) и у Иоанна (12:25). Согласно некоторым исследователям, «ради Меня» и «ради Евангелия» могут быть позднейшими добавлениями.

Следом ученики услышали нечто еще более радикальное, что, безусловно, их потрясло: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» [684] . Желающий стать учеником должен забыть о себе, отказаться от своих интересов и впредь сделать своим центром Иисуса. Он уже не принадлежит себе; его жизнью владеет Иисус, и ученик следует за ним. До этих слов все выглядит вполне привлекательным. А беспокойство вызывает добавленная тут же метафора Иисуса. Все могли себе представить эту ужасную сцену, когда осужденный, избитый плетьми и весь в крови, должен был нести на своей спине горизонтальную деревянную балку до места распятия, где его ждал вертикальный столб, зафиксированный в земле. До и после Иисуса Палестина была испещрена крестами. Все знали, как легко могли распять рабов, воров, повстанцев и всех людей, ставивших мир под угрозу. Все еще были живы воспоминания о тех ужасных днях, когда военачальник Вар распял две тысячи иудеев в окрестностях Иерусалима. Это был 4 год до н. э., и Иисус делал первые шаги в своем доме в Назарете [685] . Он не мог подобрать более точных и образных выражений, чтобы передать своим ученикам, чего он от них ждет: безграничной готовности следовать за ним, несмотря на все риски, враждебность и издевательства со стороны других, и, возможно, на смерть. Им суждено разделить ту же участь, что дана несчастным и отверженным, в своем роде «распятым» тем обществом. Вместе они войдут в Царство Божье.

684

Мк 8:34. Это высказывание засвидетельствовано в Евангелии от Марка, в источнике Q (Лк 14:27 // Мф 10:38) и в Евангелии (апокрифическом) от Фомы 60. Некоторые считают, что эти слова были придуманы христианами позднее, уже в свете распятия Иисуса. Но все же от последователя просят, чтобы он взял «свой» собственный крест, а не «крест Иисуса». В I веке эта метафора не была новой. Философ-стоик Эпиктет (около 55-135 н. э.) говорит своим ученикам: «Если вы хотите быть распятыми на кресте, подождите, и крест придет». Скандальность образа и множественное свидетельство указывают на Иисуса (Хенгель, Мейер, Гнилка).

685

Иосиф Флавий, Иудейская война II.72–75.

Жизнь с Иисусом

Что мог думать народ о столь странной группе людей, сопровождавших Иисуса в его жизни пророка-бродяги? Для чего он позвал их? Он хотел преподать им новую доктрину, чтобы они распространили ее по всему Израилю? Если так, то странно, почему он не подобрал себе более образованных людей, чем невежественные рыбаки и крестьяне. Почему он требовал от них абсолютной и безусловной преданности? Он думал начать «священную войну» против Рима? Но численность группы была для этого слишком мала. Он хотел основать чистую и святую общину, подобно той, какую создали ессеи в Кумранской пустыне? Но в таком случае, что в его группе делали такие женщины, как Мария из Магдалы, или сборщики налогов, подобные Левию?

Личность Иисуса, окруженная учениками, могла напомнить и о других учителях того времени. Сам Иосиф Флавий позднее говорит о нем, что Иисус «человек мудрый», он «стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину». «Он привлек к себе многих иудеев и эллинов» [686] Однако при этом земляки Иисуса никогда не путали его с учителем Закона. Действительно, люди называли его рабби, но в 30-е годы это слово все еще означало «господин» и использовалось как вежливое обращение к кому-то, вызывающему глубокое уважение. Лишь после 70 года им стали называть «раввинов», преподающих Тору своим ученикам. Для раввинов, опять же, было немыслимо присутствие женщин среди учеников. К тому же ученики не сами приходили к Иисусу, чтобы он принял их в свою школу. Иисус забирал их из домов, чтобы те шли за ним вместе служить Царству.

686

Иудейские древности 18.3.3.

Существующая вокруг Иисуса атмосфера совсем не близка духу раввинской школы. Иисус призвал людей не для того, чтобы они изучали закон или заучивали наизусть религиозные традиции. Они не посвящают себя скрупулезному изучению бесконечных предписаний и норм. Они здесь не для того, чтобы в один прекрасный день стать учителями Израиля, экспертами, указывающими народу пути Закона. Установившаяся между ними и Иисусом связь не похожа на классические отношения между учениками и учителем. Это личная связь с тем, кто вводит их в замысел Божий. Иисус разговаривает с ними не как раввин, излагающий Закон, а как пророк, посланный Богом. Цель учеников заключается не в том, чтобы занять уважаемое положение раввинов, а чтобы разделить туманную и даже опасную судьбу Иисуса. Их истина не в том, чтобы изучить отстаиваемые учителем идеи, а в том, чтобы «следовать» за Иисусом и вместе с ним радостно принять Царство Божье.

Эта странная общность людей не похожа и на крупные греческие школы, где такие мыслители как Пифагор, Сократ, Платон или Аристотель, обучали своих учеников мудрости. Преследуемая Иисусом цель далека от поиска истины, культивируемого греческими философами [687] . Возможно, их бродячий образ жизни, манера одеваться и определенная отстраненность от общества несколько напоминают философов-киников, бывших известными в Гадаре и других близких к Палестине областях во времена Иисуса [688] . Первое, что бросалось в глаза, был их грязный и неопрятный внешний вид. Единственное, что у них было, это поношенная накидка, открывающая руки, сума

и посох. Они ходили босыми, как нищие, и спали на жестком полу. Их можно было увидеть на городских площадях или возле терм [689] .

687

Однако у Сократа (469–399 до н. э.) мы находим нечто такое, что наводит нас на мысль об Иисусе. Он отказывался называть себя учителем и предпочитал, чтобы его ученики называли себя «родными», «последователями» или «друзьями». Известен его призыв, обращенный к Ксенофонту. В заключение одного из диалогов он спросил его: «Где становятся мудрыми и добродетельными?». В ответ на его молчание и обескураженность он сказал: «Иди за мной и научись». С тех пор Ксенофонт стал слушателем Сократа.

688

Не так давно Даунинг, Мэк и Кроссан выделили черты сходства Иисуса с философами-киниками, вплоть до того, что сделали из него мудреца-киника. Не исключая возможности определенного влияния с их стороны, Хорсли, Бец, Уитерингтон III, Мейер, Агирре и другие все же критикуют такую точку зрения, подчеркивая серьезные различия. Гораздо больше влияния имела иудейская ученая традиция, чем идеи киников.

689

Расцвет философии киников пришелся на IV–III века до н. э. и после определенного периода затмения в I веке н. э. пришла новая волна популярности. Слово «киник» происходит от греческого kynys, что значит «собака». Когда Александр Македонский представился Диогену, основателю движения киников, как «великий царь», тот ему ответил: «Я — Диоген, собака». Их называли так из-за уличного образа жизни и наглости, с которой они насмехались над условностями общества.

Они намеренно вели себя антисоциально. Киники представляли собой маргинальное движение, противопоставлявшее себя ценностям и самому устройству общества, считая его разложившимся. Они насмехались над авторитетом властей, институтом семьи и брака, над собственностью. Они кичились тем, что не нуждались ни в ком и ни в чем для достижения счастья. Свобода для них была самым ценным благом. Свободные от любых привязанностей, они чувствовали себя не чьими-то рабами, а истинными царями. Знаменитую речь произнес Эпиктет, киник, живший несколько позднее Иисуса (50-130 н. э.):

Посмотрите на меня: у меня нет ни города, ни дома, ни благ, ни даже раба. Я сплю на полу, у меня нет ни жены, ни детей, ни дворца, а только небо, земля и поношенное покрывало. Чего мне не хватает? Разве я страдаю? Разве я боюсь? Разве я не свободен?… И как я смотрю на тех, кого вы боитесь или кем восхищаетесь? Разве я не отношусь к ним так же, как к рабам? И кто видит меня, не подумает ли, что видит царя и господина?

Полная и абсолютная свобода приводила к тому, что они начинали вести себя бесстыдно и провокационно. Они чувствовали свою зависимость лишь от законов природы и никогда — от общества [690] .

690

Основными чертами киников были самодостаточность («autarjeia), свобода (eleutheria), невозмутимость (ataraxia) и бесстыдство (anaideia). Стал знаменитым диалог Диогена и Александра Македонского. Император спросил Диогена, может ли он исполнить какое-нибудь его желание, а тот ответил: «Да. Отойди в сторону, ты заслоняешь мне солнце».

Нам неизвестно, были ли Иисус и его ученики знакомы с философами-киниками. Вероятно, они никогда о них и не слышали [691] . Им присущи некоторые схожие черты, особенно, что касается их бродячего образа жизни, их вызывающего учения и манеры одеваться, наглядно демонстрирующей их отношение к обществу. Но все же эта группа выходцев из галилейских деревень имеет мало общего с таким урбанистическим феноменом, как киники из греческих эллинских городов. В своей основе их мотивы и смыслы совершенно разные. Котомка с провизией, которую носил каждый киник, была символом его личной независимости; Иисус, наоборот, желая поддерживать семейный дух, просит своих учеников отказаться от сумы и положиться на гостеприимство деревенских жителей. Тогда как киники позиционируют свою самодостаточность в простоте жизни, Иисус учит доверять заботливой любви Бога и теплому принятию друг друга. В его окружении нет места презрению к другим, грубым оскорблениям или неприличному поведению, столь присущим киникам [692] . Иисус же действует как пророк, желая вылечить болезнь, изгнать злых духов и возвестить всем о спасительной близости Бога. В этом их главное отличие: киники живут в согласии с природой и в поисках свободы, а цель Иисуса и его учеников — принятие Царства Божьего и проповедование Его любви и справедливости.

691

Похоже, движение киников серьезно обосновалось в Гадаре, эллинистическом городе всего в нескольких километрах от Галилейского моря. В нем проживали такие известные киники, как Менипп, сочинитель сатиры (между IV и III веками до н. э.), Мелеагр (II век до н. э.), Теодор (I век н. э.). Уитерингтон III считает более вероятным распространение влияния философии киников на воспоминания об Иисусе (особенно на источник Q), чем на самого Иисуса.

692

Они доходили до того, что публично занимались сексом.

С Иисусом и дышится совершенно иначе, как-то особенно. Его присутствие наполняет собой все. Он — центр. Самое главное — его личность, вся его жизнь, тайна пророка, который исцеляет, радушно принимает, прощает, освобождает от недугов, чья страстная любовь к людям выше всех законов, который всем дает понять, что приходящий в жизнь людей Бог — это бездонная любовь и только любовь. Всему этому учатся у самого Иисуса. На его личном примере люди могут понять, что значит полностью посвятить себя Царству Божьему. Они видят, кок он верит в доброго Бога, Отца всех, Друга жизни. У Иисуса они учатся молитве Отче наш, ежедневно повторяемой за столом вместе с людьми самых разных сословий, идущими единым путем. Они внимательно слушают притчи, которые Иисус рассказывает по деревням, воодушевляя всех к открытию нового мира. Они удивляются, как ему удается пробудить в больных веру, чтобы они исцелились от своих немощей. Его ученики поражаются, видя силу его власти изгонять бесов и восстанавливать сломленную горем жизнь. Они видят, что Иисус полон Духа Божьего.