Икона, или Острова смерти
Шрифт:
На кофейном столике лежала стопка журналов; взяв их, я обнаружил на одной из глянцевых обложек улыбающееся лицо Линды. Для французского журнала Высокой моды Линда позировала на берегу Сены, а на заднем плане интригующе маячил собор Парижской Богоматери. На обложке британского женского еженедельника снова была Линда, одетая в твид, она брела по лондонскому мосту и выглядела роскошно — элегантная, уверенная хозяйка своей судьбы.
Когда я положил журналы на место, то заметил, что из одного из них выпал клочок бумаги. Это был билет
Я ступил под прохладный душ, позволив воде стекать по моему телу. Мне показалось, что я смываю с себя собственное прошлое — а может быть, вода побуждала меня задуматься о будущем? Я мог поехать в Саусалито с Линдой и попытаться спасти хоть что-нибудь — продать галерею, если понадобится. Покончить с прошлым и жить на Миконосе до конца своих дней. Начать все сначала.
Когда я вышел из душа, Линда возилась в маленькой кухне — ставила в вазу свежие цветы, прибиралась. Легкое бежевое платье и огромная белая роза в волосах. Я вышел к ней голым и попытался схватить ее.
— Ты весь мокрый! — поддразнила она, морща нос. — Накинь хоть что-нибудь.
— У меня есть идея получше. Может быть, ты разденешься и присоединишься ко мне?
— Остынь, парень, — засмеялась Линда, глядя на мой затвердевший член. — Позже.
Она игриво шлепнула меня и вернулась на кухню, чтобы приготовить кофе.
— Прости, что пришлось уйти. Нужно было сделать несколько звонков.
Она варила эспрессо на бутановой горелке, в маленьком кофейнике. Я обнял Линду и поцеловал в шею. Она со смехом вырвалась, держа кофейник подальше от огня. Кофе, цвета шоколада, запенился и перелился через край.
— Видишь, что я из-за тебя натворила?
Я вытер пролитый кофе, наблюдая за тем, как она разливает эспрессо в две маленькие чашечки. Я взял свою и последовал за Линдой в гостиную. Она молча пила кофе, а потом заговорила:
— Послушай, мне жаль, но сегодня я должна уехать в Афины.
— В Афины? Зачем? — Я почувствовал, что шанс хорошо провести день ускользает от меня.
Она ненадолго замялась.
— Деловая поездка.
Линда снова надела маску холодной отчужденности, сквозь которую нельзя было проникнуть. Я попытался скрыть разочарование, призвав себе на помощь весь свой стоицизм. Мне нужно было разобраться с иконой.
— Прости, но мы с тобой увидимся только на неделе.
— Никаких проблем, любимая. — Я улыбнулся и поставил чашечку на стол. — Ты знаешь, где меня найти.
На прощание мы поцеловались у двери, ее губы легонько коснулись моей щеки. Я хотел снова притянуть ее к себе, но она показалась мне странно сдержанной. Ее лицо было практически
— Что-то тебя беспокоит? — спросил я.
— Ничего особенного. — Линда пожала плечами. — Дело в том, что я должна участвовать в показе мод в «Интерконтинентале», а еще ничего не готово.
— Обычный греческий кошмар. Слушай, не хочешь вечерком посидеть у «Кастро» — полюбовались бы закатом?
— Возможно. Возможно.
Я еще раз поцеловал ее и, спускаясь по ступенькам, услышал, как она закрывает дверь. Я отломил веточку жасмина и зашагал по улице.
Юджин и Димитри были на пляже «Парадиз» — резались в домино. Юджин сосредоточенно и с энтузиазмом гремел костяшками. Повсюду слышались щелчки и хлопанье: почти за всеми столами сидели старики и играли в карты. Димитри взглянул на меня и поджал губы, словно откусил лимон. Трудно было сказать, кто выигрывает.
Садясь, я подмигнул Димитри и спросил:
— И сколько ты проиграл этому ирландскому козлу на этот раз?
— Pola! Много, — проворчал тот.
— Брось, сукин сын. Давай рискни еще разок, — буркнул Юджин, глядя на него.
— Ты виделся с Майснером? — поинтересовался я.
— Да. Привез ему один кувшин, и все пошло как по маслу. Он сказал, что расплатится завтра. По двадцать штук зеленых за каждую амфору.
— Ты оставил амфору ему? — Я удивленно приподнял брови.
— Господи!.. Нет, конечно. Думаешь, я дурак?
— Поверить не могу, что ты так быстро управился. Когда ты с ним разговаривал?
— Рано утром. Пока ты там кувыркался со своей дамой, я занимался делом. — Он подмигнул.
— Были какие-то проблемы?
— Нет. — Юджин самоуверенно усмехнулся. — Не считая того, что он вытащил чертову лупу, чтобы убедиться, что амфора подлинная.
— Как все прошло? — настаивал я.
Он прекратил игру и переключился на меня.
— Ну я поднялся на борт под видом разносчика, с амфорой в сумке. Он как следует ее осмотрел, сверился с какой-то книжкой. Я попробовал поднять цену, но без толку. Он пообещал по двадцать штук за каждую, наличными, и я сказал, что завтра принесу товар.
Я был потрясен.
— Отлично.
— Ты меня знаешь. — Юджин задумался. — Когда это закончится, возьму билет до Бангкока, найду себе какую-нибудь соблазнительную тайскую киску и оторвусь по полной программе.
— Да, да… и схватишь триппер.
— Я рискну.
Мы провели вечер на пляже — голые и намазанные лосьоном для загара, лежали на полотенцах, разглядывая проходящих мимо шикарных красоток. Я думал о Линде, о вечере под мельницами, вспоминал ее сладкие, горячие поцелуи и понимал, что мне придется какое-то время провести в одиночестве. Здесь, без нее, все пляжные девицы мало что для меня значили. Я погрузился в глубокий, словно наркотический сон, а когда проснулся, то был один.