Икосаэдр 2.0
Шрифт:
— Мне тут Даня сказал, что ты какую-то хрень непонятную увидел? — спросил бригадир, когда расселись и заказали. — Почему не доложил?
— Доложил, сообщение написал. Звонить пытался, вы трубку не брали.
— Не может быть такого. Я все сообщения читаю. Что ты видел? Я пока что не смотрел архивы за неделю.
Ага, конечно, подумалось мне. Все сообщения.
— Случай, конечно, пустяшный. На целине огурец вымахал. Ну или что-то вроде этого. Зелёное, в общем.
Степан Артемьевич удивился.
— На целине? У тебя всё в порядке с головой? Откуда там огурец?
— Не знаю. Я могу видео показать.
Один из техников, Сашка, несмело поддакнул:
— Да, мне дежурный тоже что-то такое говорил.
Полез
В итоге промотал, поставил на паузу, покрутил кадр. Бригадир и сидящие рядом парни уставились в проекцию. Немая пауза вышла почти такая же, как со мной, когда я его снимал. Потом бригадир расплылся в улыбке.
— А, чертяги, разыграть меня решили! На неделе же день дураков по всеобщему календарю был. Видно же, что подрисовали.
— Кого подрисовали? Огурец? А нафига мне его подрисовывать? — неожиданно резко спросил я.
— Так. Ты давай не дерзи. Я правильно понимаю, что ты файл в регистраторе исправил, подменил? Или как там монтаж делается, в потоке через шлем подкладывал что-то, да? Это, между прочим, подделка документации. Я же могу…
— Спросите у Тимура, дежурного, и у Дани. Они всё это в прямом эфире
Я посмотрел на Сашку, который упомянул дежурного, тот отвёл взгляд.
— Не знаю, может, и правда, разыграли вы Степан Артемьевича.
Ясно. С начальством боятся спорить даже по такому пустяку. Нет, Степан Артемьевич парень был неплохой, как я теперь понимаю, просто так сработала пресловутая «стадия отрицания», когда мозг не может поверить в что-то совсем неестественное.
— А может, это четырёхмерник? — предположил Тёма, сидевший в углу.
— Чего? Ты где видел четырёхмерников, которые в атмосферу заходят?
— Ну, в древности, говорят, ещё на Земле наблюдали. Тарелочки всякие, сигары.
— Понабрали дебилов, — бригадир устало откинулся на спинку стула. — Фу-х, вроде бы не перерабатывает никто, откуда такой бред? Всё, по каютам. Шлюх не водить, сейчас за этим строго.
Бред. Да, конечно же всё это бред.
* * *
После той смены пронеслось ещё пять смен, растянувшихся на две недели. Зелёная женщина продолжала сниться мне. Я сделал простой вывод, что это организм требует своего, и после «крайней» моей смены на вахте, как раз когда «Радуга» швартовалась у нас последние деньки, я сходил в то самое кафе, нашёл ту самую мулатку, попросил выкрасить лицо в зелёный цвет, потом затащил на ближайший продовольственный склад и грубовато воспользовался раза четыре.
Ей понравилось, но мне это не помогло.
Когда орбиталку отбуксировали на высокую орбиту, подогнали к атмосфере тяжеловесов и начали ускорять физпроцессы для быстрейшего дозревания коры, работы стало немного. У всех бригад, кроме десятка вспомогательных, контракты приостановили на девять месяцев, жалование платить перестали. У меня было несколько вариантов.
Первый, самый очевидный и правильный — махнуть на полгода домой, через половину сектора, в родной Дзержинск. Плаванье по подпространству заняло бы бы ещё три месяца и стоило бы две трети моих накоплений, если не больше. И оставшееся время мне бы предстояло чем-нибудь занять себя, чтобы прокормиться и продолжить пересылать деньги родным. Да, конечно, можно было бы посмотреть ближайшие планы переездов и запрыгнуть на одну из тех консервных банок, что перевозит народы, беженцев и внутрипланетарные дистрикты. Однако, это с учётом пересадок уже пять, а то и шесть месяцев, и половину времени — сидя,
Второй вариант — плюнуть на родню, свинтить на соседнюю обитаемую планету, попытать счастье там. Проиграть все деньги в казино, или найти какую-нибудь девицу, приручиться, пожить пару месяцев альфонсом, помогая по дому. Сложный вариант, рискованный, распадающийся на кучу других.
Но был и третий вариант — сохранить большую часть расходов, переслать её родителям, а самому оплатить капсулу криосна, оставшись на орбиталке. Я, уставший задроченный техник, выбрал именно это. Как позже я понимал, не столько из-за желания сохранить деньги, сколько совсем по другим причинам.
По сути, аренда самих капсул криосна стоила сущие копейки, бОльшую часть составляла дополнительная плата за периодически разморозки и оздоровительные процедуры — раз в неделю-полторы, по графику. Кто-то из парней обходился и без этого, но тут был риск проснуться с одной работающей почкой или без руки. А на отращивание новых запчастей деньги могли найтись не у каждого.
Так вот, бурные оздоровительные процедуры с той мулаткой, предваряющие мой криосон, не помогли. Зелёная женщина продолжала мне сниться и в промежутках перед разморозками. По сути, это выглядело так. Мне снится, что я бегу за ней по лугу, или, например, прыгаю с ветки на ветку, потом я вижу, как у меня перед лицом расстёгивают молнию, откашливаюсь, плююсь криогелем, тело сводит судорогой. Потом меня и пару десятков таких же голых мужиков (если повезёт, и пару техников женского полу тоже) выводят в облицованное кафелем помещение, где душ, чья струя по мощности близка к выстрелу шарпомёта, сбивает с нас криогель и прочее. Мы ложимся на длинный конвейер, нас протаскивают через томограф, тут же обкалывают составами и лечебными наноботами в места, которые плохо разморозились, держат пару часов на восстановлении, дают съесть кислых ирисок с символикой Концерна, провести ряд физиологических процедур интимного плана, потом снова пихают в криокапсулы. Я закрываю глаза, и в следующий миг — хотя на самом деле прошло полторы недели — я снова вижу сладкий сон про мою зелёную фею, мою дриаду. Потом снова перед лицом расстёгивают молнию, я кашлюю — и так каждый раз.
* * *
Наконец, проведя все те же оздоровительные процедуры, что и в прошлые двадцать раз, нам впервые за эти месяцы дали одеться и отпустили в личные каюты. Я впервые увидел свои родные восемь квадратных метров, обнаружил выросшую плесень в районе воздухозаборника — разноцветную, явно инородную, не земного типа, прибрался, вытер пыль, посмотрел новости.
Сходил, посмотрел в полупустом ещё зале планёрок большую голограмму текущего состояния проекта. Северное полушарие до самых тропиков было покрыто снегом, ленты молодых океанов сковал лёд. Но уже виднелись зелёные участки — там велась высадка леса из питомников. Пока что покров был неровный, но скоро планету закинут под ускорители, промотают пару десятков лет, и тогда леса и луга из зелёных шашечек заполнят все планируемые равнины.
Словно что-то щёлкнуло в голове. Я вспомнил те сны, которые мне снились.
Первым делом я звякнул в группу обеспечения криосна и спросил у менеджера, прилагались ли какие-то услуги по управлению сновидениями. После неловкого молчания девушка ответила, что нет, конечно же, такой услуги нет. Вопрос был действительно дурацким — все подобные технологии остались в позапрошлом веке, а когда мода на них прошла, их и вовсе запретили для массового применения, посчитав вредными для психики.
Потом я сходил к Дане, перекинулся с ним парой слов. Спросил, помнит ли он про росток.