Икосаэдр 2.0

Скоробогатов Андрей Валерьевич

Казаки пробежали мимо, один из них на ходу выстрелил в Керенского, но промахнулся. Князь оставил премьера и снова двинулся вперёд, перелетая через коряги и царапая в кровь плечи и лицо. Его волновали только умирающий адъютант на левом плече и сумка с портфелем на правом.

Спасительный выход в деревню показался через полчаса, но счёт всё ещё шёл на минуты. Рокоссовский пробежал мимо казака, сторожившего машину — тот нерешительно поднял винтовку, но поняв, что происходит что-то странное, не стал стрелять — и двинулся мимо хижин в сторону моря.

Огромное обтекаемое тело ракетного

экраноплана «Витязь», поднимая десятиметровую волну за кормой, приближалось к побережью. Князь положил Сергея на песок и проверил пульс, адъютант ещё дышал. Кровь стучала в висках. Рокоссовский заметил, что экраноплан замедляет свой ход, и замахал руками.

Через минуту открылись люки, и пятиметровые исполины его Императорского Величества Лейб-гвардии автоматонного полка выпрыгнули на мелководье, ощетинившись ракетами «Катюша» на плечах, и зашагали к берегу.

Ещё через минуту первый из шагающих роботов достиг князя и подставил огромную руку, помогая взобраться наверх.

Через две минуты князь стоял на капитанском мостике, автоматоны подобрали выбежавшего из леса Исаакяна и приготовились дать залп из всех орудий.

Спустя пять минут армия Тьмы вышла из леса.

Спустя десять минут на горизонте показались корабли голландского флота, но пришло и подкрепление третьей эскадры флота Российского. Взрывы ракет покрывали лес, десятки тысяч тел одержимых папуасов находили свой последний покой на берегу, позже прозванном Берегом Костей.

Спустя двадцать минут Рокоссовский понял, что эскадра находится в патовой ситуации. Он не знал, что будут делать голландцы, потому приказал офицерам грузить автоматонов обратно в трюмы и отчаливать, проследовал в свою каюту и открыл чемоданчик. Набрал на костяных клавишах кодовую комбинацию цифр, вызывая радиостанцию в Зимнем Дворце.

Заспанный голос Его Императорского Величества отозвался в трубке через три минуты:

— Да, Костя…

Рокоссовский доложил обстановку, и было принято решение, навсегда изменившее мир. Спустя ещё пять минут, когда экранопланы отошли на почтительное расстояние от берега, палец князя Рокоссовского нажал красную кнопку в чемоданчике.

Четвёртого ноября тысяча девятьсот тридцать четвёртого года автономная ракетная установка экраноплана «Витязь» произвела пуск ракеты среднего радиуса действия с урановой боеголовкой, и впервые в мировой истории было применено ядерное оружие.

Свет атомной бомбы, накрывший тьму армии одержимых, видели в соседней Австралии. Распространение голландского зомби-вируса удалось остановить, но принесло ли это свет в мир, полный мрака, лишь предстояло выяснить.

Рокоссовский той же зимой вернулся в Петербург, к семье. Впереди были ложные доносы, пытки, каторги, второй виток Великой Войны, должность министра обороны и жизнь, полная всевозможных падений и взлётов.

Но бандикута он так никогда и не поймал.

Икосаэдр (вместо предисловия)

По идее, предисловие должно быть в начале книги, но я вставил его где-то в середину.

Следует

сказать пару слов о том, из чего вырос этот сборник. Идея родилась после одного из конкурсов фестиваля «Аэлита», «Рассказа за 100 минут», который я вёл и на который сам же в процессе писал (на «внеконкурс») зарисовку. По «билету», на которых были написаны темы, мне выпало писать «рассказ на букву и», и вот что вышло за 100 минут:

ИКОСАЭДР

Император играл на инструменте. Инопланетный идеофон, имеющий изгибы икосаэдра, источал искры иррациональных идей. Интуитивно импровизируя, император искал исход идеологического инцидента.

Империя Искандера Искроносного имела исполинскую историю и инновационные изобретения. Инквизиция императора искала изгоев по иным измерениям, а истребители исследовали импонирующие изотопонимы. Исключительность империи инициировала и инвертированные идеологемы — «Истошная империя», «Иллюзия истины», «Иррационализм» и т.д.

Инциденты изобретения изничтожительных идеологем интриговали Императора.

— Инакомыслие в Империи? — испугался информированный Император. — Искать! Искать исход!

Инквизиторы, изучавшие инопланетян, известили об идеофонах, икосаэдроподобных инструментах, искрящихся и источающих идеи, истинные для иных инопланетян.

— Иные импульсируются — и имперские инакомыслители идеофоном искоренятся, — известил императора инквизитор.

Идеофон, используемый в инопланетных индустриях, интересовал испуганного Императора как инструмент информационного искоренения инакомыслия.

Играя, император измышлял: «Инакомыслие исчерпано, иллюзии изничтожены, идеология истинна».

Искорки идей, источаемых идеофоном, истекли по исполинским изотермам Империи, и…

Иррациональный испуг императора импульсом изошёл на иных: инквизиторов и истребителей, игроков и изобретателей, индивидуалистов и интровертов, истинно импонирующих Императору и инвертировавших императорские идеологемы.

Империя издыхала от испуга, изничтожения истин и иллюзий. И изошёл император импульсами иррационального, императорский изодоспех истончился, и искрящееся императорское имаго, извергая импульсы, испустилось в иные измерения.

Примерно в это же время был написан одноимённый трек «Icosahedron», который может служить саундтреком к произведению: https://avs-silvester.bandcamp.com/track/icosahedron

К изданию клубного сборника меня подтолкнуло большое число рассказов, либо не издававшихся ещё на бумаге, либо изданных уже более трёх лет назад. Вёрстку делал самостоятельно под редкий формат, квадратный, — 210x210.

Художник Александр Павлов нарисовал внутренние иллюстрации, а Лев Михайлович Карнаухов поделился своей фантастической работой для обложки.