Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010)
Шрифт:
4
Приведённый выше разговор двух иноков понятен каждому, и воистину нужно признаться, что никому не закрыта жизненная дорога к достижению верховного блаженства, доставляемого душе миром и спокойствием, обретаемым нами в крепком, непоколебимом уповании на Бога и совершенном предании себя и своих обстоятельств в волю Божию. Для входа в этот рай ни для кого не затворена дверь; кто во всём постоянно желает того только, чего желает Бог, то он уже вошёл в рай: здесь не имеет значения ни чин, ни пол, ни возраст. Впрочем, в упомянутой беседе двух монахов заключаются два главных положения, служащие к нашему наставлению, и всякий истинно сохранивший их в своём сердце получит от Бога всё доброе.
Первое положение: Должно быть нам несомненно уверенными и твёрдо содержать в здравом уме и памяти, что всё происходящее вообще в мире и, в частности, касающееся нас самих происходит по Божественному Промыслу, который, исправляя наши погрешности, приводит в конце концов всё к нашему усовершенствованию и блаженству теми способами и средствами, какие по неизречённым и для нас непостижимым судьбам Божиим Ему угодно употребить. Всякое нарушение вечных законов Божиих через Его же Промысл исправляется и восстанавливается. Красноречиво говорит об этом Сенека: «Одна причина порождает другую и влечёт за собой долгий ряд явлений как в общем
Второе: Мы обязаны делать всё то, что содержится в бессмертной и разумной душе нашей, чего требует наш здравый разум, совесть и сердце, предоставляя всё прочее, внешнее, в распоряжение Божественного Промысла. Мы должны быть довольны своим жребием (то есть всем, что дано нам Богом), не искать лучшего положения других людей, более нас знатных и богатых, и никому не завидовать. Такое расположение духа дарует нам ничем не возмутимое, ничем не нарушаемое спокойствие и душевный мир, защиту всех добродетелей. Никогда не достигают этого любящие те гибельные, скоропреходящие, но почитаемые блага, ради которых, по мнению любителей оных, они будут всеми уважаемы; вследствие чего более надеются на собственные успехи, чем полагаются на Промысл Божий, которому они мало доверяют. Такие люди и при малейших невзгодах падают духом, унывают и печалятся, подобно неразумным и легкомысленным детям, потерявшим свои побрякушки. Напротив, человек, не превозносящийся своими преимуществами и не унывающий при ущербе или и совершенной потере их, не падает духом, будучи крепко уверен в Божием о себе Промысле. Он ограждён в сердце своём щитом всех добродетелей – невозмутимым спокойствием, мужественно противостоит всем искушениям, желая только того, что Богу угодно делать с ним и относительно него.
Глава II. О том, возможно ли, чтобы кто-либо никогда не подвергался скорбям? Скорбей и неприятностей не избегает даже и тот, кто сообразует свою волю с Божественной волей
Соломон, эта бездна человеческой мудрости, разумно провозгласил, что не приключится праведнику никакого зла, в другом же переводе это выражено так: «праведного не опечалит никакое приключение» (Притч 12:21). Мудрый царь говорит здесь о приключениях, постигающих доброго человека против его воли, случайно. Произвольно сделанное нами зло, как, например, грехопадение, огорчает каждого порядочного человека, исполняет его сердце сожалением о сделанном и сокрушает печалью; но те внешние приключения, несчастье, оскорбление, лишение имущества, потеря чести и достоинства, повреждение здоровья, смерть дорогих нам людей не могут так сильно смущать и печалить праведного мужа, ибо такие испытания он принимает за благодеяния как милость Божию к себе, как намерение Божие приучить его к терпению и благодарит Бога за ниспосланное. Благорассудительному человеку всякое злоключение даёт повод к внимательности, осмотрительности и становится причиной добродетели. Поэтому некто из учителей, мудро изъясняя это, полагает, что случай есть то, что и присуще или не присуще человеку, кроме того, что случай причиняет вред простому человеку, т.е. невежде. Подобно этому и действительная скорбь или беда присутствует и не присутствует кроме того, что она производит покаянные размышления в душе праведника.
Праведный человек принимает всякое причинённое ему зло мужественным и радостным сердцем, тому есть верный свидетель, святой апостол Павел, который говорит: я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей (2 Кор 7:4). «Радуюсь, – говорит он, – не только в алчбе и жажде, не только в узах, темницах и ранах, не только в бедах, и стеснениях, и во всякой скорби нашей, и не только исполняюсь небольшим утешением, но преизбыточествую радостью, преизобилую весельем, когда бьют меня палками, когда побивают меня камнями, когда терплю кораблекрушение и целые сутки нахожусь в пучине морской» (ср.: 2 Кор 8:2; 11:23–30). Архиерей Турский Мартин[85], как замечает Сульпиций Север, никогда не гневался, никогда не изъявлял печали об оскорблениях, оставаясь всегда спокойным в душе своей и неизменным. Истинно праведного мужа не смущает никакое бедственное приключение. Святитель Златоуст подтверждает это, говоря, что ничего нет тягостнее и печальнее, как прогневать Бога. Но мужа мудрого и праведного, свободного от сего тяжкого греха, ничто другое не может уже опечалить: ни скорбь, ни клевета, ни что-либо другое. Но подобно тому как малая искра, брошенная в море, тотчас же угасает, так каждая печаль, даже самая тяжкая, если попадёт в чистую, незамутнённую совесть, весьма скоро рассеивается[86]. Иоанн Златоуст, желая наглядно представить этот же предмет, уподобляет наш ум видимому небу (своду небесному): «Небо – выше дождевых туч, но когда оно покрывается облаками, кажется мрачным, на самом же деле оно светло так же, как было прежде: так и мы, когда страдаем, то есть бываем окутаны печалью, как небо облаками, но небрежем об этом. Если и случается нам болеть или печалиться по немощи человеческой, но как или насколько бывает это тяжело?» Блаженный Амвросий говорит: «Пусть будет в страданиях нечто острое, жгущее; но мужественный ум какой боли не пересилит и не покроет собою: я не утверждаю, что море – неглубоко, на том основании, что берега его – мелки; что небо – неясно, потому что бывает иногда покрываемо облаками; что земля не имеет жизненной силы, потому что на некоторых местах нет растительности; что нивы – бесплодны, ибо местами не родится на них пшеница»[87]. Так точно рассуждай и о плодородии доброй совести; оно может подлежать некоторому влиянию тяжких скорбей, но плодами богоугодной жизни, если и случится что-нибудь горестное, уменьшается это влияние и совершенно побеждаемо бывает, подобно тому как горсть плевел между пшеницей покрывается хорошим урожаем пшеницы. Итак, ничто скорбное, приключающееся праведнику, не убьёт его чрезмерной печалью: он узнает печаль, но не предаётся ей; покрывается небо мрачными облаками, но не переменяется; прорастают между пшеницей плевелы, но не заглушают её; совсем не печалиться в бедах – нечеловечно, а быть побеждаемому ими – недостойно доблести мужа.
1
Не только христианская мудрость знает ту доблесть, о которой упомянули мы выше, но великодушие это было известно и древним язычникам. Гораций верно описывает тип своего великодушного героя-мудреца такими чертами: доблестный муж крепко держит свои обещания и данного слова никогда не изменяет. Это явно открывается из того, что никакие угрозы
Ассирийский царь Сеннахирим все иудейские города разорил и покорил (при царе Езекии), но Иерусалима не только не мог взять – не сумел даже сделать вокруг него осаду и увидеть этот город. Пространно написано об этом в Книге пророка Исаии. Посему так говорит Господь о царе Ассирийском: «не войдёт он в этот город и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. По той же дороге, по которой пришёл, возвратится, а в город сей не войдёт, говорит Господь (Ис 37:33–34). Подобно этому бывает с людьми богобоязненными. Муж праведный, имея путеводителем для своих поступков закон Божий и волю Божию относительно внешних событий, остаётся со всех сторон непреоборимым: всё горестное, с ним случившееся, не побеждает его и чрезмерной печалью не убивает, поражает ли болезнь все члены его тела или постигают бесчисленные бедствия; однако же он, вознося мужественный ум и сердце к Богу, прибегает к Нему с крепкой надеждой на Его помощь и вместе с этим, при всех неудобствах, согласует собственные желания с Божественной волей. У него любящее сердце, движения которого к Вечному Благу никогда и никакими узами пристрастия к чему-либо иному не могут быть связаны против его воли, если только он хочет, чтобы они стремились в вечные объятья воли Божественной.
В церковных хрониках сохранились воспоминания о муже мудром, великом и славном в добродетели, с которым приключилось происшествие весьма неудобное для рассказа, причём он прославил этот случай так: «Приветствую (радуйся) тебя, горесть прегорчайшая, но вместе с сим и полная всякой милости Божией и благословения!» Подобное случилось с Сократом, который принял с величайшей радостью приготовленную для него отраву. То же самое было со святым апостолом Андреем, который, когда вели его на распятие, ещё издали приветствовал святой Крест и, приблизясь к нему, радостно обнял и поцеловал его. Таким же образом ценят ограду ради сбережения ею сада, и дерево любят ради приносимых им плодов.
2
Ты скажешь, любезный читатель: в училищах мы благодушно и пространно говорим об этом, но иначе поступаем дома, сталкиваясь с неприятностями на деле: голод, бесчестье, потери имущества, жестокие мучения, причиняемые болезнью, никого не веселят, ибо всё это тяжело поражает человека, который был бы крепче железа, если бы только его не сокрушили упомянутые удары. Извини меня, любезный, мне кажется, что ты принадлежишь к числу друзей, утешавших праведного Иова, который сказал им в лицо: «Много я слышал такого: все вы жалкие утешители, многоречивые друзья мои! К Богу слезит око моё (Иов 16:20); оно слезит, не прекословлю, и это не есть утешение; но оно слезит перед Богом: в этом истинное, постоянное веселие; Господь не отвергнет беззлобного и, напротив, величайшего дара не примет от нечестивца. Чего же вы желаете? Рука Господня коснулась меня, но лучше быть побитым этой рукой, чем принимать ласки от иной руки. Десница Господня одним прикосновением исцеляет, биением же дарит не болезнь, но здоровье, не смерть, но жизнь». Так отвечал Иов своим друзьям. То же прилично ответить и тебе на твоё возражение и вместе с тем предложить один вопрос: если кто на фехтовании ударит тебя металлической перчаткой и причинит кровавую рану, едва ли ты станешь обвинять в этом перчатку? Это – дело руки, но едва ли ты подашь судье жалобу и на руку: человек нанёс тебе удар. Так и Бог руку, которой бьёт, покрывает перчаткой, иногда кожаной, иногда деревянной, а иногда и железной: сегодня наказывает голодом, в другой раз – бесчестьем; теперь попустил Он оскорбить тебя этому человеку, в другое время – иному; а иногда Он наказывает тебя через твоих родных, через домашних или братьев. Чего же тебе хочется? Одна и та же Божественная рука бьёт, но не одинаково, а различно, и через других лиц посещает тебя и наказывает. Зачем ты порицаешь других? Этот хитрец по зависти нанёс мне вред; тот вор и разбойник поверг меня в такую беду, а этот льстец отнял у меня мою честь, славу и моё имущество.
Что ты рассказываешь, неразумный? Что учиняешь судебный процесс против перчатки? Обрати внимание на руку Бога, ниспосылающего тебе как милости Свои, так и наказания. Всё это ниспосылается тебе от Бога. Вспомни царя Давида, который не жаловался на причиняемые ему бедствия и молчал, крепко содержа в памяти, что Бог попускает озлоблять его: ибо Ты соделал так (Пс 38:10). Соломон, ведя разговор о днях благополучных и днях несчастья, сказал: В дни благополучия пользуйся благом, а в дни несчастья размышляй (то есть подумай о своём прошедшем и тяжкое настоящее считай для себя за лучшее): то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него (Еккл 7:15). Почему мы настолько неблагодарны пред Богом, в то же время благодарим своего врача, который сделал нам удачную операцию: отлично, – говорим мы ему, – любезный доктор! Хоть и больно было мне терпеть разрезы твои, но я весьма благодарен вам в надежде быть совершенно здоровым! Мы хвалим того врача, который яд ехидны умело использует для излечения недугов, и удивляемся ему. Зачем же мы не принимаем с радостью ниспосылаемые нам от Бога бедствия и человеческие обиды с целью вразумить нас и обратить на путь спасения? Да будет всем известно, что пред Богом открыты все наши дела и Он знает, ради чего Он посылает то или другое, хотя это и сокрыто для нас. Мы же тайно ропщем на Бога: о, Господи! Как тяжко Ты наказал меня, невыносимо тяготеет на мне рука Твоя! Напротив, любезнейший христианин, произнося такие дерзновенные жалобы перед Богом, ты сам очень ошибаешься: не Он жесток и не рука Его тяжела в наказании тебя. Он, обнимая одним взором твоё прошедшее, настоящее и будущее, избирает, ниспосылает для тебя, по Своему милосердию, всё то, что для тебя есть самое лучшее, хотя это была бы и самая смерть твоей земной жизни, но душа твоя – вечна, и тебе неизвестно, что постигнет тебя в будущем при твоём малодушии и нетерпеливости, превосходящей непостоянство погоды. Бог желает уврачевать тебя, сделать крепким по духу, а тебе кажется, что Он приготовляет тебе смертоносную отраву. По слову мудрого: праведник, подобно вечному основанию, во веки не поколеблется, нечестивые же (безбожники) не поживут на земле (живых) (Притч 10:30). Праведник крепок в самом себе, в сердце своём, где ничто не может ни поколебать его, ни устрашить: он спокоен духом во всяких бедствиях, постигающих его.