Иллюзии
Шрифт:
– Прекрати, Шарль!
– Адам схватил меня за руки.
– И ты говоришь, что любишь меня.
– Люблю!
– Тогда скажи правду.., всю правду... Прошу тебя!
Адам задумчиво посмотрел на меня, словно взвешивая возможные последствия своей откровенности.
– Пожалуйста!
– взмолилась я. Он нежно поцеловал мои пальцы.
– Никогда не прощу себе, если причиню тебе вред своими словами.
– Лицо его исказилось от боли, но он продолжил:
– Я думал, что для тебя будет безопаснее ничего не знать. Но теперь... Он тяжело вздохнул.
– Как ты знаешь, профессор Линвуд почти десять лет
– С исправленными чертежами?
– Да. Он, видимо, понял, в чем заключалась ошибка, но был так зол, что внес исправления в чертежи и взял их с собой, вместо того чтобы передать правительству США. Эти чертежи стоят миллионы, и любая страна, стремящаяся подняться в воздух, заплатит за них любые деньги...
Боже мой! В каком-то смысле я даже пожалела, что предметом вожделений Адама оказалось не колье Памелы. Его план выкрасть изобретение профессора был еще более возмутительным. Ничего удивительного, что он смеялся надо мной, когда я принимала его за похитителя драгоценностей, если открытие профессора стоило миллионы.
– Так, значит, ты использовал меня, чтобы подобраться к изобретению?
– Мне было необходимо проникнуть в кабинет профессора, чтобы просмотреть исправленные чертежи.
– Но почему мы прямо не приехали сюда, а некоторое время пробыли в Лондоне?
– Потому что у меня не было уверенности в том, что документы не проданы уже какой-нибудь иностранной державе, например Германии.
– Он бы не сделал этого!
– Профессор был настолько рассержен, что вполне мог поступить так - не из-за денег, а из чувства мести.
– А ты хотел украсть их и продать сам? Адам досадливо поморщился.
– Ну конечно, из-за чего же еще мне подвергать себя риску, если не из-за денег?
– с сарказмом спросил он.
– Но ты не сумел найти чертежи?
– Нет. И совершенно очевидно, что их ищет кто-то еще.
– А почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что не ты или Джаспер нанесли профессору удар?
– Ниоткуда... Просто верить, и все.
– Тебе - человеку, умышленно вовлекшему меня в свои грязные дела? А кузина Делла? Что с ней случилось в действительности?
– Она в тюрьме.
Я не поверила своим ушам.
– В тюрьме?!
– Я сделал так, чтобы полиция узнала о ее занятиях контрабандой. А потом пришел и сообщил ей о том, что ее арестуют.
– Так вот почему она писала мне ту записку.
– Да, она сумела обмануть меня под тем предлогом, что ей надо оставить указания уборщице. Но почти сразу же прибыла полиция, и я не думал, что она успела что-нибудь написать. И уж, конечно, не догадывался, что она умудрилась сунуть в ящик стола незаконченное послание.
– А что с моим отцом?
– За ним присматривают, - только и сказал Адам.
Значит, кошмар не кончился!
– содрогнулась я. Теперь, когда я знала правду, обман показался мне еще более чудовищным. Адаму нужны были чертежи. И он готов сделать все, чтобы заручиться моей поддержкой.
Я
На мои глаза навернулись слезы. Я не имела ни малейшего представления о том, что мне следует делать. Введя в курс происходящего, Адам невольно сделал меня своей сообщницей.
– Мне очень жаль, Шарль, - сказал он, кладя руки мне на плечи.
– Что жаль? Что тебе не удалось осуществить задуманное? Или ты жалеешь о предательстве?
– Обо всем.., и гораздо больше, чем ты полагаешь... Но мне абсолютно необходимо найти исправленные чертежи.
Во взгляде Адама читалась холодная решимость, и я поняла, что должна что-то предпринять. Теперь я не верила, что на профессора напал кто-то другой. С величайшей хитростью приводил Адам свой план в исполнение и был абсолютно прав, когда решил не открывать мне истинного положения вещей. Сейчас, когда я узнала, что его интересовали отнюдь не драгоценности, мое намерение помешать ему усилилось во сто крат. Тем не менее следовало убедить его в том, что, рассказав правду, он сумел нейтрализовать меня.
Адам нежно привлек меня к себе. Я словно окаменела. В глубине души мне хотелось расслабиться - прижаться к нему и позабыть обо всех моих горестях. Тепло его тела действовало на меня успокаивающе. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы заставить себя высвободиться из его объятий...
– Сейчас уже слишком поздно, и я не могу мыслить ясно.
Выйдя в коридор, я прислонилась к двери. Мне стоило огромных усилий сдержать готовый вырваться мученический крик.
Когда я вернулась, в спальне Адама уже не было. Заглянув в гостиную, я увидела, что он уже устроился на кушетке.
– Тебе что-нибудь нужно, Шарль?
– спросил Адам, не отрывая взгляда от потолка. В голосе его слышалась усталость, которая болью отозвалась в моем сердце.
– Нет.., я просто хотела удостовериться в том...
– Что я все еще здесь?
– Да.
– Шарль, держись подальше от этого. Не глупи и не пытайся помешать мне.
Состояние профессора Линвуда не изменилось до следующего утра. Завтрак прошел в угрюмом молчании. Все чувствовали себя подавленными и еле сдерживались, чтобы не сорваться друг на друге. Памела и Фредди переругивались, словно были женаты сто лет. Я решила, что его пребывание в доме в качестве гостя подходит к концу.., если только он не сделает в конце концов Памеле предложение. Ларри вскоре извинился и, сославшись на то, что ему нужно в конюшни, вышел из-за стола. Адам вызвался пойти с ним.
Поковырявшись в тарелке, я тоже извинилась, встала и пошла к профессору. Дверь в его комнату была открыта, возле кровати сидела медсестра.
Сейчас профессору без колебаний можно было дать его шестьдесят лет. На покрывале лежала рука, испещренная старческими пятнами. Я нежно до нее дотронулась.
– Если вы здесь немного побудете, - сказала медсестра, - то я пойду глотну кофе. Доктор Бенедикт вызвал меня среди ночи.., и я даже еще не завтракала.
– Конечно, конечно, идите.