Иллюзия любви
Шрифт:
Инспектор Барбосов тем временем обернулся к патрульной машине и громко выкрикнул:
– Петька!
Тотчас из патрульной машины показался громадный размеров мужик в камуфляже. На груди у здоровяка болтался автомат, казавшийся совсем игрушечным по сравнению с таким чудовищным корпусом.
«Так-так, – стукнуло у меня в висках, – теперь намного хуже. Но попытаться все-таки стоит... Нужно только выбрать подходящий момент».
Милиционеры уже вытаскивали из салона нашего автомобиля Васика. Тот явно проснулся от такого
«Совсем плохо, – успела подумать я, – куда же Дашу уводят?»
Даша оглянулась на меня. Полная растерянность была написана на ее лице.
– Ольга... – начала она, но не договорила.
Я хотела крикнуть ей что-нибудь, чтобы подбодрить, но все мои мысли вдруг полетели кувырком от страшного душераздирающего вопля:
– Мусора!!! Вонючие козлы!!!
Конечно, это орал Васик. Инспектор Барбосов со своим коллегой заламывали ему руки, а Васик подгибал ноги, всей своей тяжестью выскальзывая из назойливых объятий милиционеров – при этом он извивался ужом и, не переставая, вопил что-то не совсем разборчивое, но совершенно оглушительное.
Здоровяк Петька, уже успевший посадить Дашу в машину, теперь бежал к своим коллегам, придерживая на груди автомат.
– Вот незадача, – пробормотала я, – как их теперь ввести в транс?
Я обогнула машину, поближе подойдя к пыхтящим от натуги милиционерам и орущему Васику. Тем временем ситуация несколько изменилась – инспектор Барбосов, вероятно тысячу раз пожалевший о том, что не согласился на предложенные деньги и выведенный из себя недостойным поведением задерживаемого, отпустил руку Васика и широко размахнулся.
Рука Васика на секунду оказалась свободной, чем Васик немедленно и воспользовался – очевидно, вообразив, что его жизнь в страшной опасности и поэтому ему нужно сопротивляться до конца, он рухнул на колени и сильно пихнул локтем инспектора Барбосова.
Удар пришелся в область детородных органов инспектора. Барбосов тоненько пискнул и замер, воздев приготовленный для удара кулак к лунному небу.
От неожиданности на несколько секунд окаменели – и второй милиционер, и здоровяк Петька, уже подбежавший к дерущимся почти вплотную.
Васик, видя, что его удары достигают цели и вовсе озверел. Очевидно, в его задурманенных алкоголем мозгах соскочил какой-то рычажок и теперь Васик вопил во весь голос:
– Убивают, бандиты проклятые убивают!! – и дубасил растерявшихся милиционеров почем зря.
Честно говоря, я тоже не ожидала от Васика такого буйства и даже онемела, когда увидела, что мой приятель мощным ударом в челюсть свалил коллегу Барбосова на асфальт и, оскалив зубы, бросился на здоровяка Петьку, явно намереваясь отобрать у того автомат.
Однако, надо отдать должное нашей милиции – подготовка кадров там
«Вот и все, – подумала я, – теперь воздействовать на милиционеров своим даром внушения – не только бессмысленно, но и опасно. Теперь нужно думать о том, как бы свести все это безобразие на нет... Ведь за такие дела Васику грозит минимум – пятнадцать суток. Или пятнадцать суток теперь уже не дают?»
Пока я стояла у машины, не зная, что мне предпринять, здоровяк Петька уже справился с окончательно озверевшим Васиком – придавив его к земле громадных размеров коленом, он ловко защелкнул на запястьях нарушителя наручники, и поднявшись с земли, отряхнул руки и поправил на груди автомат:
– Готово, – прогудел здоровяк Петька, обращаясь, судя по всему, к инспектору Барбосову, – и не надо было наряд вызывать. Я этого ханурика за пять секунд скрутил бы. Чего вы канителились, непонятно...
– Я его, гада... – сдавленным голосом пробормотал один из милиционеров, потирая ушибленную челюсть, – он у меня еще в отделении натерпится, падла... Оказание сопротивления при задержании.
– И нанесение тяжких телесных повреждений исполняющим свои обязанности, – пропищал инспектор Барбосов.
– Да ладно вам, – басом сказал здоровяк Петька и неожиданно подмигнул мне, – у него же беляк просто. Белая горячка... А ты, красавица, чего ждешь?
– Это вы мне? – осведомилась я.
– А кому же еще? – удивился Петька. – Тебе, конечно. Пожалуйте в машину.
– А-а...
– А ваш транспорт мы отгоним сами...
Ничего другого мне не оставалось, как подчиниться. Конечно, я могла бы сконцентрировать всю свою экстрасенсорную энергию и несколькими энергетическими разрядами уложить всю компанию на месте, но...
Но я все-таки не преступник. Мы ведь ни в чем не виноваты... Ну, кроме Васика, конечно. Так значит, разберутся и отпустят. Особенно, если Даша позвонит своим родителям, или Васик – своим.
– Красавица! – снова гуднул мне здоровяк Петька. – Не заставляй нас ждать!
– Да-да, – вздохнула я, – сейчас иду.
Васик, совершенно потерявший человеческий облик, извивался на асфальте, словно огромный червяк; рычал, лаял и пытался укусить инспектора Барбосова за форменный ботинок.
Телефон она отключила, и тотчас – родившаяся в динамиках пустота рванулась наружу – и погасила шум автодвигателей, гудки, крики, текущий под садовыми лавочками шепот; но прежде всего звуки ее собственного голоса.
Да, да, так и все было, да, так и все и начиналось – тогда, когда она – Нина – в первый раз была вынуждена расстаться с Борисом, в очередной раз выезжая за границу.