Иллюзия реальности
Шрифт:
Технические аспекты установления контакта с неземными цивилизациями были давно стандартизованы и отработаны. Структура сигналов, которые начал излучать «Посол», со всей очевидностью свидетельствовала об их искусственном происхождении, а избыточность кодировки, содержащей внутренние ключи дешифровки и обучающие пояснения, позволяла сформировать ответ с минимальными затратами интеллектуального труда.
Но Шар молчал. Это, впрочем, и ожидалось.
Спустя двое суток, прошедших в тщетной надежде получить ответ, «Посол» начал постепенно увеличивать мощность сигналов и расширять диапазон излучаемых электромагнитных волн. Появилась возможность использовать отраженное от Шара
Следующие пять суток «Элеонора» ждала, двигаясь на постоянном удалении в сто тысяч километров от Шара за счет периодически включаемых реактивных движков. За это время возросшая мощность сигналов, посылаемых «Послом», оказалась достаточной, чтобы возгонять сконденсировавшиеся на его поверхности газы и порождать феерические свечения ионизированных потоков — своего рода небесные сияния, похожие на возникаемые на Земле в приполярных областях.
Пребывая вблизи поверхности Шара, невозможно было не обратить внимания на сигналы с «Посла» — только слепой не увидел бы сполохи в небе, только бесчувственный не ощутил бы образующиеся перепады температур. А обитатели, даже находящиеся достаточно далеко под поверхностью, должны были уловить проникающую вглубь часть электромагнитной энергии сигналов «Посла», относящейся к жесткому рентгеновскому излучению.
Яфет, пытаясь лучше понять цели и существо предпринимаемых «Элеонорой» действий, терзал Ника Улина вопросами. Его фантом почти постоянно висел в каюте квартарца, создавая идеальную иллюзию непосредственного общения. Прознав про это, и Алексей Сковородников установил свой фантом рядом с холовским. Так и проходили их дни: с небольшими перерывами на прием пищи и обязательные индивидуальные занятия спортом, они при первой же возможности начинали очередной раунд нескончаемой фантом-конференции.
Таинственный объект Перворожденных молчал. По намеченному плану работ экспедиции пора было переходить к зондированию «Шара», чтобы исследовать его внутреннее строение. Но Благов почему-то медлил.
В навигаторском блоке «Элеоноры» полным ходом шла обработка информации, поступающей с астрозондов. Алексей Сковородников знал, что они были запущены для проведения тонких измерений параметров квантовых полей в окрестностях Шара, но каких именно — оставалось за гранью его познаний. Сводные результаты расчетов отражались на отдельном экране, и по мере их накопления наблюдался явный рост уважения к квартарскому трибуну со стороны экипажа, поскольку все полнее подтверждалась выдвинутое им предположение и одна за другой отметались альтернативные.
Звездный час Ника Улина наступил, когда с максимально возможной точностью был вычислен интервал времени, который «прожил» Шар между первым контактом с ним и теперешним. Руководство экспедиции, а вслед чуть ли не каждый элеонорец поздравили квартарца с блестящим подтверждением его гипотезы, и блог его в научном разделе экспедиционного журнала приобрел наивысшую популярность. Яфет потребовал объяснений.
— Помнишь, при торможении «Элеоноры» мощность двигателей оказалась отличной от номинальной? — пояснил Ник Улин. — Я предположил, что некто производит квантовый заем в огромной — десятки астрономических единиц — зоне пространства вблизи Шара. Измерения остаточной динамики квантовых потенциалов, проделанные нашими астрофизическими зонтами, подтвердили мою догадку. Но ключевым
Яфет понимающе закивал. Стараниями холы и из прочитанной литературы, рекомендованной ему, Алексей Сковородников уже знал, что ход времени — локальная характеристика. В различных областях пространства оно течет со своей скоростью, зависящей главным образом от местной напряженности гравитационных полей. Но выпадение, квантовый заем — до сих пор эти слова он и слыхом не слыхивал.
— Сколько ж К-энергии вобрал в себя Шар? — спросил хола.
— О, если б знать! Он недоповернулся на восемь минут, то есть почти на одну десятую процента периода своего вращения вокруг собственной оси. Исходя из этого, при его массе поглощенная энергия может быть от трех до семи миллиардов тонн. Не ясно, правда, какая доля ее потрачена на нейтрализацию пространственной неоднородности… Расчеты очень приблизительны. Не хватает данных об объемном распределении вещества в этой галактической зоне.
— Что же мешает их получить?
— Время, дорогой Яфет. Пока только время. Наши астрозонды сейчас именно этим и занимаются. Где-то через пару недель они удалятся на требуемые дистанции и тогда проведут замеры.
— Понятненько, — величаво произнес Яфет полюбившееся ему словечко.
Кое-что понятно было и Алексею Сковородникову: сказывались, видать, уроки холы. Слова Ника Улина насторожили его. То, что большие количества энергии было принято выражать в массовых характеристиках — в тех же граммах или килограммах, он уже привык. Однако названная квартарцем величина поглощенной энергии была, по его мнению, совершенно неправдоподобной.
— Вы хотите сказать, — обратился он к Нику Улину, — что при нашем приближении Шар запасся энергией в несколько раз большей, чем располагает наша экспедиция?
— Скорее всего, так, — согласился квартарец, с интересом взглянув на него.
Следующим вопросом Алексей Сковородников, видимо, вдребезги разбил свой зарождающийся авторитет знатока:
— А почему энергию вы называете К-энергией?
Ответил ему Яфет, пренебрежительно махнув рукой:
— Это ее термодинамическая характеристика. Самая плохая энергия — теплота: во все другие формы она переходит с максимальными потерями, без толку рассеиваясь в пространстве. А лучистая энергия, например, гораздо ценнее. Самая лучшая — это К-энергия: она легко преобразуется в любую другую почти со стопроцентным кэпэдэ.
— Важнее иное ее качество, — поправил Ник Улин. — Она легко переходит в потенциальную энергию квантовой когерентности.
Яфет важно закивал, соглашаясь. Алексей Сковородников по обыкновению промолчал. Придавленный выросшим в последнее время ощущением никчемности и ненужности, он все чаще руководствовался принципом «не буди лихо, пока оно тихо»: ни к чему в очередной раз выслушивать длинные пояснения холы и изо всех сил пытаться понять то, что ныне известно даже школьникам. Да и надоело делать вид, что квантовые премудрости начинают ему открываться.
— Наконец-то начали просвечивание! — воскликнул Яфет, указав на замелькавшие по-новому информационные экраны.
Анализ отраженных сигналов «Посла» уже позволил определить структуру приповерхностных слоев Шара. Но сейчас мощность задействованных излучателей позволяла просветить Шар насквозь, а приемный экран, площадь которого достигла восьмидесяти миллионов квадратных километров, улавливал чрезвычайно слабые излучения. Вот для чего, оказывается, при подлете к Шару было затеяно строительство этого грандиозного облака из мельчайших частиц.