Иллюзия реальности
Шрифт:
Подобные приспособления, занесенные из виртуальных реальностей и непостижимые по принципу действия, пользовались особой популярностью среди магов. Олмировский инфонтан содержал полную справку на Леверье, как бы овеществляя информацию. Глянув мельком на бьющую струю, каждый мог оперировать всеми содержащимися в ней сведениями, а коснувшись — надолго запечатлевал в памяти.
— Ну вот, — удовлетворенно проговорил Маргрит, — участие в Четвертой экспедиции к Сумеречным Созвездиям. Нет сомнений: Леверье — марионетка Перворожденных! Я сразу почувствовал неладное.
— Да не ты один, — с еле заметной усмешкой вставил Марат. Он, единственный
— Не трудно увидеть очевидное, — в тон ему отозвался Месенн. — В этом мире только Перворожденные выпадают из-под нашего предвидения. Ни один мой Промысл не…
Он болезненно воспринимал каждый случай, вскрывающий несовершенство его конструкций. Давнишнюю неудачу с внедрением Промысла в Медузу он до сих пор расценивал как личное оскорбление.
— Ба, а Леверье-то был секретарем Первой Школы Гуро! У него диплом высшего посвященного. Неужели такой человек мог попасть под чары Перворожденных? — недоуменно воскликнул Маргрит.
— Значит — мог, — отрубил Месенн, недовольный тем, что его прервали.
— Но теоретически, как полагают в Содружестве, пси-защита Шамона непреодолима! Если мы чего-то недопонимаем и наши теории неверны, что тогда? Получается, что любой человек может попасть под контроль Перворожденных и даже… — Маргрит сделал паузу перед тем, как сказать казалось бы невероятное — …один из нас, магов?
— Оснований для страхов нет, — спокойно сказал Марий тоном учителя младших классов. — Как я неоднократно информировал наше высокое собрание, при любом внедрении в подсознание каких угодно замкнутых психических конструкций, на сленге психоаналитиков именуемых то «червяками», то «жучками», происходит сдвиг несущих моар-частот…
— Ой ли? Так уж «каких угодно»? — упорствовал Маргрит.
В ответ Марий легким взмахом руки превратил Олмировский инфонтан в настоящий водопад. Обрушившийся на магов информационный шквал демонстрировал: даже малое препятствие — и поток, имитирующий виерный посыл, неизбежно меняет свое русло, не достигает затона, в котором мог бы приобрести материальные силы.
— Есть все же в мире явления, которые прогнозируются с абсолютной точностью, — прокомментировал свою модель Марий. — Лишившись свободы воли, маг теряет власть над вещным миром. Это незыблемая истина.
— А также истина в том, что на сегодняшний момент мы вообще не представляем себе намерений Перворожденных. Тем более — планов их дальнейших действий в отношении человеческой цивилизации. Если таковые планы, естественно, имеются, — возвысил голос Маргрит, обводя серьезным взглядом собравшихся магов. Поскольку никто ему не возразил, продолжил, подняв руку: — И это крайне тревожно. Мы, маги, взяли на себя тяготы хранителей человечества. Поэтому обязаны иметь надлежащий ответ на все происки Перворожденных. Задача момента — раз и навсегда отучить их соваться в наши дела.
Еще не известно, кто к кому суется, подумал Олмир. Как ни крути, но люди первыми потревожили Перворожденных, вторгшись в пределы их обитания. Зомбирование большинства участников Четвертой экспедиции к Сумеречным Созвездиям можно расценить как ответ на наше назойливое любопытство. Потом они — в предупреждение? — направили одну из своих Медуз в направлении Ремиты, но позже изменили ее полет. По человеческим меркам их реакция на наше поведение неадекватна, недружественна. Нам бы остановиться.
— Чем больше я размышляю о нашей встрече с Перворожденными, — сказал он, — тем все явственнее возникает передо мной образ двух мчащихся навстречу друг другу линкоров. Взаимного крушения не избежать, если только у одного из кораблей не обнаружится трещина в корпусе.
— Боюсь, что наш корабль послабее. Не то водоизмещение — они строили свое судно на много миллиардов лет дольше, — живо откликнулся Маргрит.
Вновь воцарилась гнетущая тишина.
— Случившееся с герцогом Лусонским не имеет обычных внешних проявлений, — продолжил доклад Олмир. — Тщательное медицинское обследование не выявило аномалий. Стандартные психотесты также не указывают какой-либо патологии. Только виерному зрению видны произошедшие с ним изменения. Сам Ван утверждает, что телесно чувствует себя как обычно, но утратил контроль над виерным узлом и не может войти в свой Дуат.
— Я неоднократно предупреждал его о необходимости сопоставлять буйные желания и хилые возможности, — вставил Марий, и его указательный палец назидательно взмыл вверх.
— Вот подробная запись попытки Вана пройти по темпорали Леверье. В самом начале — типичная картина монотонного нарастания энтроса. На суточной же глубине закон увеличения сопротивления унива резко меняется — становится полиномиальным. Понадеявшись на свои силы, Ван максимально увеличил скорость проникновения, сняв внутреннюю защиту. Итог плачевный: в неожиданно возникшей области экспоненциального роста силы сопротивления виерная отдача сдвинула осцилляторную базу…
Олмир говорил и говорил, комментируя визуальный ряд. Какой убогий язык! Собравшиеся понимали его только потому, что сами неоднократно совершали виртуальные путешествия в прошлое. Слова мало что значили — прозвучавшие термины «энтрос», «унив» и прочие воспринимались ими на чувственном уровне.
Во все времена научно-технический прогресс сопровождался изобретением великого множества новых слов и наполнением старых терминов новым смыслом. И чем сложнее была созданная конструкция, тем больше приходилось о ней говорить. Один гоминид взял в руки палку — его поступок тут же повторили те, кто находился рядом. Особые пояснения были не нужны. Однако уже лепка хорошего горшка требовала длительного обучения, терпеливого растолковывания ученикам премудростей и секретов мастерства. Строительство многомачтового парусного судна было немыслимо без детальных чертежей. От появления идеи полета до изготовления первого самолета прошли тысячелетия, в течение которых люди мечтали, пытались понять ощущения будущих воздухоплавателей, экспериментировали, создавали научные теории и технические приспособления. Первые космические путешествия предварялись гораздо большей интеллектуальной работой…
Чье-то вольное фантазирование на тему «хорошо бы» подхватывалось и внедрялось деятелями искусства в общественное сознание с тем, чтобы через много-много лет, а то и столетий облечься сначала в научные теории, затем в экспериментальные образцы, далее — войти в быт. Миллионы людей на разных языках и для разных аудиторий со всех сторон представляли словами каждую новинку. В сообществе магов все иначе: были фундаментальные открытия, удивительные устройства и алгоритмы — не было для них нужных слов.