Илья Муромец

Пациашвили Сергей Сергеевич

– Где Соловей?
– послышался голос Ратши, - дайте мне его!

– Нет!
– выдавил из себя Илья хриплым, полным боли голосом, - он должен жить, иначе моя смерть напрасна.

Голова кружилась так сильно, что казалось, ни один предмет вокруг не остаётся неуловимым. Облака, деревья, люди неслись куда-то по кругу в неистовой пляске, исчезали и снова появлялись. Образы вспыхивали внезапно, будто из неоткуда, а затем снова исчезали в этом круговороте. Илья до боли сжал кулаки, ногти до крови разодрали ладонь. Он весь покрылся потом, слово только что вынырнул из реки. Бред. Он бредил, чудилось невероятное. Невозможные звери, нелепые мысли, уродливые образы. На небо прямо с земли упал мяч, отскочил и покатился. Мяч превратился в солнце, которое

неестественно скакало по небосводу. Его свет тускнел, оно уже не грело. Холодно. Было невообразимо холодно. Илья откашливался, только кашель теперь помогал ему дышать. Обрывки сознания удерживали мысль, что он должен уже умереть, но почему-то до сих ещё жив и мучается. Никто не мог высосать ему яд, было слишком поздно, и всё же он ещё дышал. Дышал с большим трудом, вдыхал со хрипом, выдыхал со свистом. И всё же был жив. В какой-то момент холод стал исчезать, а затем и вовсе стало невероятно жарко. Судороги охватили всё тело, и Илья резко поднялся на локтях и в этот мил вскрикнул и пришёл в чувства. На улице была уже ночь, отовсюду доносились мужские голоса и треск дров в костре. Нос учуял приятный запах дыма.

– Подумать только, - послышался рядом голос Михаила Игнатьевича, - живой. Ожил!

Ополченцы все как один набежали к Илье. Ратша упал возле него на колени и прикоснулся к лицу. Он не мог поверить своим глазам.

– Святогор рассказывал мне, что видел людей, выживших после укуса гадюки. Но я за всю свою жизни ни разу ничего подобного не видел.

– На нём благодать Божья, - молвил Михаил, - сам Господь его защищает. Христос даровал ему ноги, и Христос оберегает его от смерти.

В этот вечер все муромские ополченцы по-своему уверовали в силу Христа, и многие готовы были принять новую веру.

– Где Соловей?
– спросил меж тем Илья, - он живой?

– Я хотел его убить, - проговорил Ратша, но твоей последней волей было сохранить ему жизнь.

– Добро.

И ко всеобщему удивлению Илья поднялся на ноги и отправился к тому месту, где привязанный к дереву сидел Чеслав - вождь разбойников. В стороне от него сидели другие пленные. Упырей среди них не было: упырей в плен никто не брал. Илья сел на корточки и заглянул в полные удивления глаза Соловья.

– Как видишь, я жив, ты не победил меня.

Чеслав опустил голову и больше не поднимал взгляд.

– Говори, - продолжал Илья, - кто надоумил тебя поднять восстание на нашей земле? Змей Горыныч?

– Нет, он не друг мне, - отвечал Соловей, - однажды я отправил к нему послов с предложением дружбы. Вернулся только один со страшными ожогами на теле и сказал, что от остальных остался только пепел.

– Тогда откуда у тебя твой посох? Разве это не знак клана Змея?

– Я не знаю, что означает его форма, как и не знаю, кто изготовил этот посох. Он достался мне от отца, от Вахрамея, а где он его добыл, мне не ведомо.

– Одни загадки, - недоверчиво произнёс Илья, - умираю, как пить охота, дайте воды кто-нибудь.

Михаил словно уже ждал этого вопроса и тут же передал муромскому гостю мех, наполненный водой. Илья жадно впился в него и осушил весь, так сильна была его жажда. В Муром он вернулся уже настоящим героем. Теперь уже никто не сомневался, что он заслуженно попал в городскую дружину, что по заслугам ради него было сделано исключение. Но теперь Илья сам обратился к князю с просьбой освободить его от должности богатырского старосты, поскольку считал, что в городе есть человек, куда более достойный этой должности, настоящий богатырь - Святогор. Тогда даже князь Глеб не смог скрыть своего удивления и своего восхищения этим юным муромским героем.

– Ты отказываешься от такой великой чести?
– недоумевал он, - но чего ради?

– Я сделал своё дело, владыка. Больше мне незачем оставаться старостой. Теперь я хочу везти Соловья в Киев на великий суд перед русским народом.

– Думаю, отец Феодосий будет очень рад, если ты уедешь, - улыбнулся Глеб, - но всё-таки я прошу тебя задержаться здесь какое-то время.

Мы будем судить других разбойников, друзей Соловья.

– Что ж, владыка, твоя воля, - склонил голову Илья. В конце концов, до Киева путь был не близкий, нужно было как следует подготовиться, тщательно выбрать себе спутников. К Илье в спутники просились все ополченцы и горожане. Каждый считал для себя великой честью сопроводить своего героя до Киева. Нужно было тщательно выбрать и непременно кому-то отказать из этих чудесных людей, и очень многим, выбрав лишь совсем немногих. Тяжкое бремя легко на плечи Ильи Карачаровца, и за помощью он обратился к своему старому другу, мудрому богатырю - Святогору.

– Что ж, поздравляю тебя, - молвил Руслан, издалека завидев идущего к нему юношу, - ты из мальчика стал мужчиной.

– Этим я обязан тебе и этому городу, - отвечал Илья, усаживаясь рядом на лавку. Сад цвёл и был прекрасен в эту пору. Он словно превратился в большой цветник с маленькими благоухающими цветочками. Разноцветная гамма радовала глаз, а пение птиц услаждало слух.

– Значит, всё-таки уезжаешь, - с печалью в голосе молвил Руслан, - что ж, в добрый путь. Жаль, что я не могу отправиться с тобой, слишком стар уже.

– Ты видел посох Соловья?

– Видел, конечно. Но это не посох Соловья, это посох Велеса. Велес - скотий бог у язычников. Всё живое подчиняется ему, в особенности звери, животные. Его и самого изображают как человека с головой быка.

– Но это не Велес ведь сделал этот посох.

– Уж точно не он, - улыбнулся Святогор, - я вижу здесь руку многих великих мастеров с самых разных мест. Когда князь Владимир захватил Киев и объявил себя князем, он решил помирить меж собой всех колдунов и чародеев. Точнее, они и так были в союзе с князем и друг с другом, но князь хотел укрепить этот союз, сделал его залогом своего могущества. В особенности, четыре великих клана колдунов. Они помогли Владимиру прийти к власти, он был должен им. Но теперь они должны были избрать себе единого вождя. Выбор пал на вождя маленького клана волшебников. Клана Огненного Пса, вождём котором был Кривша. Он же стал и верховным жрецом. Вскоре ему и вручили посох Велеса, как символ его власти. Я не знаю точно, какие мастера делали этот посох, но они были лучшими в своём деле. Возможно, здесь приложил руку и Сорочинский мастер.

– А как посох попал к Вахрамею?

– Думаю, Вахрамей тоже приложил руку к созданию посоха. Ведь Вахрамей был оборотнем и вождём клана оборотней. Его чары были сильны и позволяли управлять животной силой. Оборотни поклоняются Велесу. Вахрамей мог сам превращаться в зверя. А вот сын его - Чеслав этого не умел, и за это отец его презирал. Так вот, Вахрамей сам хотел стать верховным волхвом в Киеве. К тому времени он был уже верховным волхвом в Чернигове, хорошим другом князя Всеволода Додона. Вахрамей был уверен, что именно он станет вождём над всеми чародеями. Но на его место взяли какого-то Крившу, который не приложил ни одного усилия к созданию посоха.

– Полагаю, это было сделано нарочно, - смекнул Илья.

– Да, пожалуй, так и есть. Тот, кто не создавал посох Велеса, не мог единолично им овладеть и использовать всю его мощь. Пока посох был у Кривши, колдуны и чародеи жили в мире. Кривша владел посохом, но не мог его использовать, им пользовался только весь совет вождей. Но однажды посох пропал. Началось расследование, все следы указывали на то, что вор - Вахрамей. Но схватить его не успели, колдуны начали войну друг против друга. Затем Владимир принял христианство, и началась уже война христиан против колдунов. Про Вахрамея и посох Велеса все забыли. А оказывается, все эти годы столь могущественная реликвия находилась в руках Чеслава. Была бы она в чьих других руках, даже не могу представить, чем бы всё обернулось. Чеслав не поднял восстание, другой поднял бы. Ведь посох позволяет управлять не только животными и упырями, но и людьми со слабой волей. А представь, если этот посох попадёт к Змею Горынычу. С такой вещицей он весь мир подчинит своей власти.