Имена
Шрифт:
А звали его Святозавром. Нет, не Светозаром, а именно Святозавром. То ли родители его были неграмотны, то ли паспортист оказался чересчур веселым человеком; а может, совпали оба фактора, но Святозавр Довбень пошел по жизни пружинящим от бодрости шагом и теперь отзывался только на фамилию.
Банда его насчитывала около двадцати парней и девушек, и все они были реально опасны, так как по одному нигде не ходили.
– Погоди, – непонимающе сказал Генка. – Но ведь драки здесь запрещены. Ведь за такие проступки можно отправиться
– И отправляются, – ответил Рыжий. – Но только не он. Или вину на себя берут, или Очкасов спускает их проделки сквозь пальцы.
– И как же вы живете? Боитесь его и обходите стороной?
– Нет, – усмехнулся Денис. – С нами у него договор. Он нас не трогает. После того как он Бублика с Андрюхой в космос запустил, у нас война была.
– Чего-чего? – не поверил Генка. – Так я не один таким дураком оказался?
– Ты же сам заметил, что здесь сплошь идиоты собрались, – сказал Грузин. – Чем мы тебя хуже или лучше?
– И что, вы по-очереди…
– Нет. Довбень показал нам сухой лист конопли. Потом выяснилось, что он его вырезал из кленового листа и высушил. Короче, этот козел нас так охмурил, что мы полезли по кабелю гуськом. Сначала Бублик, а сразу за ним и я.
Генка, остановившись, принялся смеяться. Поскольку смех заразителен, Рыжий тут же поддержал его, а следом присоединился и Андрюха. Люди, обходя смеющуюся троицу, застывшую посреди дороги, недоуменно косились, но не препятствовали свободному изъявлению чувств.
Отсмеявшись, троица двинулась дальше.
– Сначала мы втроем попытались набить Довбеню рожу, – рассказывал Рыжий. – Набили нам, потому что их было много. Мало того – мы заработали по предупреждению каждый, поскольку явились организаторами мордобоя. Тогда я сходил к Инессе Андрисовне и попросил записать нас в вечерний патруль на всю неделю. Здесь есть правило – патрульный неприкосновенен. И мы устроили охоту за шайкой. Следили за Довбенем, куда бы он ни пошел, и реагировали на любое хулиганство. Это ему надоело, и он заключил с нами устный договор. Теперь Довбень нас не трогает.
– А чем они вообще занимаются? – спросил Генка.
– Ну что здесь может делать молодежь? На танцы они не ходят, так как музыка им не нравится. Книг не читают. В клубе, кстати, есть библиотека. Просто безобразничают. Вон, недавно Довбеню пришла в голову мысль разнообразить пищевой рацион. Для этого он решил наловить пиявок, с целью пожарить их. Поймали они Петлюру с Радием и загнали в реку, чтобы последние выступили в роли живцов. И так несколько раз. Их поймала Собачкина, будучи в патруле. Естественно, Довбень перевел стрелки на своих бандитов. На следующий день все стулья в клубе оказались вымазаны дерьмом. Собачкина, бедная, плакала, отмывая. Она заведует клубом. Добровольно и в личное время. Теперь даже Собачкина старается не трогать эту банду.
Они подошли к перекрестку, от которого вправо уходила асфальтовая дорожка.
– Ну, мне сюда, –
– Мы тоже зайдем к Бублику, – кивнул головой Грузин. – В два часа.
Денис свернул на дорожку, а Генка с Андрюхой пошли прямо.
*
Завод оказался огромным кирпичным сараем, схожим со складом, в котором Генка получил картошку. Никакого забора вокруг не было. В роли ограждения выступали кучи металлолома, наваленные по периметру здания. Из куч торчали трубки, швеллеры, уголки и прочая железная мелочевка.
Люди заходили в сарай и растворялись в нем. В основном, мужчины. Женщин было мало и, как впоследствии узнал Генка, занимались они только уборкой и другими, не связанными с металлом делами.
Перед входом образовалась небольшая очередь. Там стоял дед Макарыч и, сверяясь с блокнотом, говорил каждому входящему, что тому предстоит делать.
Выглядело это следующим образом:
– Фамилия! Пендрыкин Юлиан? Сверлильный станок номер пять. Фамилия! Завтрак Марцелл? Пресс номер один. Фамилия! Натоптанный Леонард? Сверлильный станок номер двенадцать. Фамилия! Лягушкина Эсмеральда? Уборка в седьмом секторе. Фамилия! Киркор Пугачев? Сортировка металлолома. Фамилия! Бездидько Афродита? Контроль над уровнем воды в баках!
Генка с Грузином встали в очередь.
– Фамилия!
– Карасев Автандил.
– Доставка хлама на отбраковку!
Андрюха юркнул в двери цеха.
– Фамилия!
– Кабанов Геннадий, – сказал Генка.
Возникла заминка. Дед Макарыч, тупо глядя в блокнот, сказал:
– Нет тут никакого Геннадия. А вот Гений есть.
Он поднял глаза, посмотрел на Генку и заявил:
– А, веселый парень. Ты это брось. Как написано, так и представляйся. Понял?
– Понял, – сказал Кабанов.
– Итак, – вернулся дед к блокноту. – Кабанов Гений. Ознакомительный день под руководством наставника. Следующий!
Генка шагнул через порог и оказался в огромном цеху с высоким потолком. Стены внутри здания по периметру подпирали станки, основная часть которых была предназначена для сверления дырок в металле. Некоторые из них выполняли работу, связанную с фрезеровкой, а один служил прессом. В центре цеха находились баки. Было их много и размеры баков разнились от маленьких к большим.
Во все емкости была налита вода, уровень которой не превышал метра от пола. В самом центре – между баками – стоял длинный железный стол, и место это было главным на всем заводе. Здесь распоряжался дед Макарыч.
Андрюха Карасев подвозил тачку, нагруженную различными железяками, и вываливал ее содержимое на пол. По указанию пальца Макарыча он выкладывал на стол интересующие Макарыча детали. После пристального осмотра таких железяк дед либо оставлял их на столе, либо бросал в тачку.
В последнем случае он говорил: