Именем закона. Сборник № 1
Шрифт:
— Голубчик, какие в моем возрасте девочки. Заезжаю послушать песни своей молодости.
— Видно, лихая была у вас молодость.
— Всякая.
Желтухин подошел к «вольво», похлопал ее по синему крылу.
— Хороша.
— Не жалуюсь.
— А не боишься?
Желтухин хитровато прищурился. Лицо его собралось складочками, морщинками и стал от похож на доброго гнома из мультфильма.
— Кого? — усмехнулся Толик.
— Хотя, правда, сейчас не спрашивают, откуда деньги.
— А вы, папаша, никак тоже из трудовой, но деловой интеллигенции? Не похоже что-то…
— На отдыхе, я, Анатолий, на отдыхе. Старику много ли надо? Вот иногда себе позволяю вспомнить молодость.
Толик посмотрел на крепенькую фигуру Желтухина, на его загорелое, будто бронзовое лицо, на седые, аккуратно подстриженные волосы и сказал:
— Да вы моложе нас всех выглядите.
— Степан Федорович, — подошел Звонков, — все, готова ваша машина.
— Спасибо тебе, Женечка, — Желтухин достал деньги. — Спасибо.
Звонков взял полсотенную бумажку, с недоумением посмотрел на Желтухина.
— Много, Степан Федорович.
— Мало, Женечка, мало. Ты мне как сын, так что бери, бери…
Желтухин подошел к машине.
— Круто распоряжается, — посмотрел ему вслед Толик.
— Широкий мужик.
Мимо них проехал и скрылся в переулках города серенький «Запорожец», только стук двигателя несколько минут бился о металлические стенки гаражей.
— У тебя что-нибудь с машиной?
— Да нет, — Толик сел на опрокинутый ящик.
— Так что с тобой?
— Приходил от тебя мент.
— Игорь?
— А кто его знает. Игорь он или Витя. Сказал, от тебя.
— Ты помог ему? — строго спросил Звонков.
— Нет. Пусть других стукачей ищет.
— Дурак ты, Толик.
Женя бросил ветошь, которой вытирал руки, и пошел к гаражу.
— Подожди, Женя!
— Ну, чего? — Звонков обернулся.
— Ты считаешь, что я должен ему помочь?
— А ты как думаешь? Я не хочу возвращаться к нашему давнему спору, но ты здорово изменился, когда ушел из театра в ресторан.
— Знаешь, Женя, чья бы корова мычала… Ты тут тоже не за фантики работаешь.
— Да. Но есть некоторая разница. Я — рядовой инженер, а ты — композитор.
— Композитору тоже хочется есть в ресторане и ездить на хорошей машине.
— Ладно, прекратим этот бессмысленный спор. Ты напрасно не помог Игорю.
— Выходит, помощь ему — это вроде бы индульгенция мне. А я певец из кабака, вернее, из притона! Понял! И поди ты со своим Игорем!..
Толик зло хлопнул дверцей машины. Включил двигатель. Выжал газ. Заскрипели покрышки, машина на задней передаче вылетела из проулка, словно пробка из бутылки.
Кафтанов
В вестибюле у лифта он увидел Корнеева.
— Игорь Дмитриевич, — позвал Кафтанов.
Корнеев подошел, по-военному вытянулся.
— Вольно, — усмехнулся Кафтанов. — Слушайте, что это за особые отношения у вас с полковником Громовым?
— У меня с ним нет никаких отношений.
Кафтанов внимательно посмотрел на Корнеева.
— Эта история в ресторане «Архангельское»?..
— Я приехал туда поговорить с руководителем оркестра, мне стало известно, что в ресторане бывает Тохадзе.
— В какое время вы приехали?
— В пятнадцать сорок.
— Ресторан был открыт?
— Нет. Закрыт на спецобслуживание. Там гуляли какие-то тузы.
— Откуда такие сведения?
— Тип и номера машин… Я попросил руководителя оркестра Анатолия Балина проехать со мной, но полковник Громов не разрешил ему этого сделать.
— Как?
— А очень просто, — зло сказал Корнеев. — Он меня выгнал вон из ресторана при официантках и музыкантах.
— Вы ничего не путаете, Игорь?
— Я-то нет, а вот полковник Громов перепутал меня с лакеем.
Корнеев говорил громко, и на них начали оглядываться сотрудники, стоящие у лифта.
— Хорошо, Корнеев, я разберусь.
Кафтанов повернулся и пошел к выходу.
И все время, пола он шел по вестибюлю, потом по двору, пока проходил вахту и даже на улице он думал об этих странных разговорах.
Игорь Корнеев тоже думал о том же самом. Когда-то давно, еще в школе, классный руководитель Вера Федоровна прямо на уроке, при всех прочла его любовную записку Лене Голубевой. Игорь выбежал в коридор, провожаемый жестким гоготом класса. Тогда он понял, что стыд осязаем. Ему казалось, что он липкий. Точно такое же чувство он испытал в ресторане, когда выгнал его Громов под сочувственно-ироническую усмешку «метра».
Возвращаясь домой, Игорь никак не мог понять, что же изменилось в их работе? За пятнадцать лет службы он перевидал всякое, но такое…
Месяц назад вытолкнули на пенсию его начальника отдела полковника Комарова. Ему только-только исполнилось пятьдесят. Комаров был на зависть крепкий мужик и, главное, очень умелый сыщик.
Год назад убили известную киноактрису, звезду тридцатых годов. У нее похитили редкие драгоценности. Преступление совершили мастерски, без всяких следов. Родственников у актрисы не было, единственная дочь жила в Америке. Все, кто знали убитую, говорили, что она была очень осторожной, незнакомым вообще дверь не открывала.