Именем закона. Сборник № 3
Шрифт:
…В Софийском аэропорту Роман Гольдин брал билет до Москвы. Он сунул руку в карман брюк, достал толстую пачку долларов.
— Первый класс, — сказал он на плохом английском.
…А Козлов умывался у реки, у них там уже утро начиналось. И впереди у него был тяжелый день. Работа была впереди. Настоящая. Мужская.
…В Вене у дверей комнаты, в которой лежал Сергей Третьяков, сидел полицейский. Он внимательно поглядывал на пробегавших мимо людей в белых халатах. На редких посетителей.
Второй
Самолет авиакомпании «Балкан» приземлился в Шереметьеве-2.
Роман Гольдин, помахивая сумкой, поблагодарил стюардессу и вошел в гофрированный переход.
Пятнадцать лет он не видел пограничников в зеленых фуражках, пятнадцать лет не ступал на землю этой страны.
По переходу шел не тот Роман Гольдин, который спешно покидал родную Москву.
Сюда прилетел преуспевающий бизнесмен, одетый дорого и элегантно.
Он заполнил декларацию и получил чемодан.
Прошел таможню.
Опытным взглядом сразу определил крутежников, скупающих на корню технику и заграничные вещи. Огляделся по сторонам и увидел высокого парня в кожаной куртке, внимательно разглядывающего его.
Роман сразу же направился к нему, куртка эта была униформой московских деловых.
— Вы Гольдин? — спросил Серый.
— Да.
— Давайте ваши вещи.
…Сергей Третьяков открыл глаза, мучительно, поэтапно сознание возвращалось к нему.
Сначала он увидел белый потолок, потом кусок занавешенного окна.
Он попытался приподняться, но острая боль пронзила все его тело.
Над ним склонилась молодая девушка.
Она что-то говорила ему, мягко укладывала опять.
И Сергей вновь провалился в полузабытье.
Эрик Крюгер вошел в вестибюль отеля «Цур Штадхалле».
По раннему времени маленький холл был пуст и безукоризненно чист.
Отель был старый, построенный в добрые довоенные времена. Новый владелец сохранил старовенский стиль: сияла бронза, темное дерево мебели и стойки портье. Все говорило о незыблемости доброго, надежного стиля.
— Господину угодно снять номер, — за стойкой поднялся щеголеватый молодой человек в форменной синей куртке с вышитыми золотом ключами на воротнике.
Он был элегантен даже в этой униформе. Элегантен и красив, как киноактер из фильмов пятидесятых годов.
Только руки портили его. Широкие, короткопалые, с крупным перстнем на мизинце правой руки.
Крюгер подошел, усмехнулся и достал значок.
— Вы поняли, Мейснер, зачем я пришел?
— Нет, господин комиссар, — портье
— Жаль, а я думал, мы найдем общий язык.
Крюгер зашел за стойку конторы.
— Сюда нельзя, господин комиссар.
— А ты вызови полицию, сынок. — Крюгер втолкнул портье в маленькую комнату. — Ну? — спросил он, плотно закрывая дверь. — Что ты скажешь мне о русском из тридцать седьмого номера?
— А что я должен говорить?
Крюгер схватил Мейснера за отвороты куртки, рванул на себя. Тонкое сукно угрожающе затрещало.
— Значит, тебе нечего сказать мне?
— Но…
— Тогда я отвезу тебя в полицайпрезидиум, там у нас разговаривают все.
Крюгер оттолкнул Мейснера, и тот с шумом грохнулся на стул.
— Сколько людей к нему приходило?
— Трое.
— Ты запомнил их?
— Только двоих.
— Этого достаточно. Опиши их мне.
Штиммель любил поесть. Причем предпочитал китайскую кухню. Раз в неделю он устраивал себе праздник и приезжал в китайский ресторан рядом с Пратером.
Он взял два блюда из утки, пельмени, четыре блюда из креветок и, конечно, китайское пиво.
Китаец-официант принес длинную бутылку с красными иероглифами, откупорил, налил в фарфоровую кружку.
Штиммель начал пить, зажмурившись от удовольствия.
Когда он открыл глаза, то с удивлением увидел, что напротив сидит крепкий мужчина в шелковом пиджаке под твид.
— Приятного аппетита, господин Штиммель, — усмехнулся незнакомец.
— Спасибо, конечно…
Человек полез в карман и достал полицейский значок.
— Я очень сожалею, господин Штиммель, но вынужден прервать ваш обед. Я старший инспектор криминальной полиции Крюгер.
— Я не понимаю…
— Вы совладелец смешанной фирмы «Антик»?
— Не совсем, не совсем, — Штиммель схватил салфетку, положил ее, потом подвинул тарелку.
— Вы не нервничайте, а отвечайте мне.
— Это допрос? Тогда я приглашу адвоката.
— Пока только беседа. Пока, — Крюгер сделал акцент на последнем слове.
— Я не совладелец, а представитель фирмы в Вене.
— Прекрасно. Господина Третьякова пригласили вы?
— Да. У нас много общих дел.
— А где он?
— Сам удивляюсь, господин Крюгер. Я уезжал в Зальцбург на три дня. Приехал и не могу дозвониться до него.
— И вас это не удивляет?
— Господин инспектор, — Штиммель засмеялся, — Сергей Третьяков молодой человек. Он впервые вырвался из-за железного занавеса, а в нашем городе столько соблазнов.
— Логично. А вы знали убитого в Москве господина Мауэра?