Имитатор
Шрифт:
Отряд Агнара встал в самом конце, полагая, что в город они войдут только к вечеру. Более того, Ли Су успел поругаться с парочкой местных, надумавших незаметно влезть в очередь перед ним. Тех не удивил лиенмоуский акцент мужчины, а вот Агнар встретил такое поведение с недовольством.
— Тише тут, никогда не знаешь, кем окажется прохожий. Хочешь нас выдать раньше времени? — шепнул Агнар на ухо Ли Су.
— Да что же мне, вообще теперь молчать? Когда-то заговорить придётся. Да и послушай местную речь, тут явно есть наши земляки. Хотя бы погляди
— Впредь будь осторожен.
Ближе к сумеркам, лента из повозок продвинулась на половину пути, и теперь Кир мог наблюдать за невероятно глубоким обрывом, на дне которого был едва заметен тонкий ручеёк. Каменные стены пропасти облепил живучий мох, а на небольших выпирающих островках тянулись к небу упругие ветки карликовых деревьев. Среди острых осколков породы Кир разглядел рукотворные ступени, но куда они вели, он не знал, поскольку в этот моменту очередь двинулась быстрее, и отряд наконец-то попал в город.
Едкий серый пар, казалось, был везде. Он лез в глаза и попадал в рот, оставляя неприятный горький привкус. За ним практически не было видно дороги, а фигуры людей исчезали из виду, стоило им уйти метров на десять вперед.
— Уровень челяди, — шепнул Ли Су. — Болезнь лёгких — самая частая здесь напасть.
У многих строений подножия не было окон и дверей. Их тела ползли ввысь, поднимаясь над смогом и беднотой. Двери появлялись там, на уровне торговцев и промышленников, а «подвалы», так называлось основание здания, таили за толстыми стенами запасы провизии. Но Кир, конечно же, этого всего не знал. Пока они брели по грязным кварталам в поисках пассажирского лифта, имитатор расспрашивал северянина, и тот терпеливо объяснял устройство жизни в Синем городе.
— Здесь, внизу всегда сыро и влажно. Нечистоты с пиков сбрасываются по трубам в отходники мимо жилых домов, а потом прямиком в реку, что за горной грядой. Она берёт начало под землёй, куда, собственно, и попадают отходы Синего города. Сухой же мусор вывозят в пустошь, мы были там, ты должен помнить.
— Из-за этого здесь постоянный смог?
— И да и нет, помимо всего прочего на нижнем уровне люди занимаются опасными испытаниями химических веществ, а тянуть трубы к домам знати им запрещено, оттого все испарения выходят прямо на улочки.
— Какой ужас. Люди, должно быть, часто болеют, — Кир увернулся от спешащего куда-то рабочего в грязной робе.
— Здесь высокая смертность, это так. Но многие не имеют возможности уехать, да и жить на помойке в пустоши тоже не хотят. Все они стремятся вверх. У кого-то даже получается. Именно из-за таких, как они, Синий город слывёт исполнителем желаний и местом реализации заветной мечты.
Кир, как и другие прохожие, протиснулся между двумя обшарпанными продуктовыми лавками. Краем глаза он заметил тонкий серый слой некой слизи, что покрывала и фрукты и овощи. От подобного зрелища накатила тошнота, Кир надеялся, что уровнем выше их ждут более сносные продукты.
Здесь же неподалёку, подпирая спинами
«Помогите моей дочери! Она болеет. У вас не найдётся трав от кашля?»
«У моего сына лихорадка, а муж погиб на производстве. Проведите нас к лекарю на уровень выше»
«У вас не найдётся работы? Мне нужно кормить детей и больную мать».
При виде сгорбленных тощих фигур у Кира сжималось сердце. Подобных и в Лиенмоу было не мало, но в большинстве своём те получали помощь. Эти же выглядели так, словно это последний день в их жизни, и «завтра» никогда не настанет.
Наконец серое марево немного рассеялось, и отряд вышел к подобию площади, изгаженной мусором и запруженной толстыми промышленными трубами, ржавчина на которых напоминала оранжевую плесень.
Возле административного здания, такого же кривого и облупленного, как и прочие невзрачные строения, ютились те, кто всё ещё надеялся остаться в городе. Эти люди воровато оглядывались в поисках стражников, готовые в любую секунду подскочить и понестись прочь, к череде канализационных решёток, куда охрана едва ли рискнёт наведаться.
Посреди серых кварталов кое-где встречались яркие стойки с выпуклыми электронными табло. Желающих приглашали в кабачок «Пинминку», где за несколько далуанских марок обещали показать новый фильм, а также звали посетить открытие новой лавки и заёмного угла для малоимущих.
На треснувшем бетоне под ногами то и дело вылезали надписи с предложением устроиться на подработку, а также «совершенно законно» посетить верхние уровни города. Над головами шумел рельсовый транспорт, из которого изредка валились старые газеты, яблочные огрызки и обёрточная бумага от сладостей или пирожков.
— Знают же, что мусорить из окон запрещено, а всё равно делают! — злился старик у прилавка, мимо которого проходил Кир.
— Это детки промышленников. Совсем зажрались, гады, — вторил ему сосед.
Кир, немного отставший от группы, с отвращением рассматривал окружающий его мир. Даже для деревенского парня такая жизнь была неприемлема. Там, в своей глуши, он хотя бы дышал свежим воздухом, а здесь… Внешний вид громады совсем не вязался с её содержимым.
— Слышишь, Агнар, а стражники заходят в город тоже через центральные ворота?
— Нет, для них есть отдельный путь. Таких, как мы, туда не пускают. Если карта не врёт, южнее есть грузовая платформа, на ней и спускают воинов, оборудование, лошадей, промышленный груз.
— Всё равно не понимаю, что заставляет этих людей жить здесь.
— Как что? Надежда, конечно. Или ты меня не слушал? Каждый из них надеется, что сможет залезть выше, и его жизнь наладится.
Наконец очередная улица вывела группу к пассажирскому лифту — насквозь проржавевшему решётчатому коробу в пять квадратных метров. И снова столпотворение, только более шумное и агрессивное.