Император гнева
Шрифт:
Однако, хотя я и был с женщинами раньше, у меня никогда не было ничего даже отдалённо похожего на отношения.
Я не вступаю в интимную связь с женщинами. Я никого не впускал в свою жизнь.
Но Анника — это что-то новое. Реальное. Она важна для меня.
Она моя гребаная жена.
Я вынимаю палец из ее киски и растираю ее скользкую возбужденную плоть по головке своего члена, смешивая ее с моей липкой влажной преякуляцией. Мои квадрицепсы напрягаются, колени оказываются по обе стороны от ее бедер, когда я хватаю за попку и широко
Подаюсь бедрами вперед, позволяя набухшей, жаждущей головке моего члена проскользнуть между ее бедер и прижаться к ее хорошенькой розовой щелке.
Анника снова мяукает, ее лицо слегка кривится, и она продолжает спать, прикусив губу. Я провожу членом вверх и вниз по ее половым губкам, наблюдая, как они раскрываются для меня и обхватывают мою толстую головку. Преякуляция и ее собственное возбуждение покрывают нашу кожу, издавая непристойные влажные звуки, когда я скольжу вверх и вниз по ее щелке.
Яйца пульсируют от желания, набухая спермой, я стону и наблюдаю, как жадно пульсируют вены на моем члене.
Подавшись вперёд, стиснув зубы и прикрыв глаза от похоти, наблюдаю, как её киска раскрывается для меня. Её губы начинают непристойно растягиваться вокруг моего толстого члена, когда я начинаю входить в неё, стараясь не разбудить.
По крайней мере, пока нет.
Я смотрю, заворожённый открывшимся мне потрясающим видом: Анника лежит на животе, её ноги сдвинуты, а руки подложены под голову. Её задница непристойно раздвинута, а мой толстый член медленно входит в её тугую маленькую киску.
Я стону, погружаясь ещё на дюйм. Господи, она такая чертовски тугая, а её губы такие розовые и влажные вокруг моего набухшего члена. Погружаюсь ещё на дюйм или два, наблюдая, как её задница сжимается, а спина слегка выгибается.
Её лицо искажается от удовольствия, когда я погружаюсь ещё на дюйм в её жадную маленькую дырочку. Мой пресс напрягается, когда толкаюсь, погружая свой член все глубже и глубже в ее скользкое, божественное тепло. Я смачиваю большой палец и опускаю его вниз, нежно поглаживая ее заднюю дырочку, пока член проникает глубже в ее киску. Анника стонет, ее тело изгибается и двигается. Я стону и проталкиваюсь внутрь до конца, погружая остаток своего толстого члена в ее горячее маленькое лоно, пока мои тяжелые яйца не оказываются прямо напротив ее половых губ.
— Кензо… — хнычет она во сне.
Злобно ухмыляюсь, хватаю её за задницу и трусь о её сжавшуюся дырочку, медленно выходя из неё. Я оставляю головку внутри, наслаждаясь тем, как её губы цепляются за меня и пытаются уговорить меня вернуться внутрь.
Я с радостью уступаю.
Снова вхожу в неё, на этот раз немного жёстче и быстрее. Её тело вздрагивает, задница соблазнительно покачивается, пока я трахаю её. Я снова выхожу из неё и стону чуть громче, когда снова вхожу.
Анника тихо стонет. Она приподнимает бёдра, словно чтобы облегчить мне доступ. Её рот приоткрывается, а брови
Её киска сжимается вокруг меня, истекая влагой на мои яйца, когда я снова погружаюсь в неё.
— Кензо… — сонно бормочет она. — Кензо…
Она выдыхает моё имя с каждым выдохом. Она стонет, требуя большего, пока я жёстко вхожу в неё.
— Кензо!
Её глаза распахиваются. На лице отражается шок, и она инстинктивно извивается и корчится, словно пытаясь оттолкнуть меня от себя.
Но этого, очевидно, не произойдёт.
Я рычу, хватая её за волосы на затылке одной рукой, а другой — за бедро. Она скулит и извивается, когда я грубо прижимаю её к кровати и жёстко вхожу в неё. Моя рука сжимает ее волосы, поворачивая ее лицо в сторону, чтобы одним глазом видеть, как я заявляю на нее права.
— О, бллл…, — кричит она, содрогаясь, когда я вгоняю свой толстый член в ее маленькую жадную киску. — Да, трахни меня, малыш, — хнычет она.
— Я так чертовски хочу этого, — рычу я, наклоняясь к ней и сильно кусая ее за плечо. Она визжит и извивается снова, когда я яростно толкаюсь в нее. — Такая жадная маленькая шлюшка, ложится в постель без трусиков, чтобы любой мог прийти и трахнуть её нуждающуюся маленькую киску.
Анника дико стонет, извиваясь подо мной.
— Не-е-ет, — скулит она, задыхаясь от удовольствия, пока я снова и снова вхожу в неё.
— Не-е-ет? — шиплю я, жёстко трахая её, а большим пальцем обводя её анус. — Ты не это делала, как плохая маленькая шлюшка?
Она стонет громче, пытаясь податься назад, чтобы встретить мои бёдра, когда они ударяются о её задницу.
— Не… просто… кто-то, — задыхается Анника, вздрагивая, когда я начинаю трахать её ещё жёстче, заставляя её тело содрогаться.
— Только ты-ы-ы! — хнычет она.
Я стону, когда член пульсирует ещё сильнее, моя кровь искрится и бурлит, как жидкий огонь, когда я вхожу в неё.
— Чья это грёбаная киска? — рычу я.
— Твоя! — стонет и задыхается моя жена. — Вся, блядь, твоя!
Она издает гортанный, глубокий стон, когда я добавляю к смеси свой большой палец, влажно погружая его в ее тугую маленькую попку. Она визжит и хнычет, ее ноги дергаются, а пальчики на ногах цепляются за простыни, пока я снова и снова вгоняю свой набухший член в ее киску.
— А это чья задница? — хриплю я.
— Твоя! — всхлипывает она от удовольствия. — Моя задница тоже твоя!
Я стону, чувствуя, как набухают яйца.
— С этого момента, принцесса, — рычу я, — ты не подойдёшь к этой грёбаной кровати ни в каких трусиках. Ты поняла?
Она стонет, её рот приоткрыт, и она пускает слюни на простыни, цепляясь за них, а мой набухший член снова и снова входит в неё, трахая изо всех сил.
— Когда ты ляжешь в эту постель, на тебе не будет ничего ниже пояса. И я возьму тебя и трахну в любую дырку, в какую захочу, когда захочу, — стону я.
— Даже когда я буду спать? — нетерпеливо хнычет она.