Император Николай II и заговор генералов

Кобылин Виктор Сергеевич

Глава VI

Столыпинские реформы. Партии

Новый избирательный закон дал Третью Гос. Думу, которая была более работоспособна, чем первые две. Государственный Совет наполовину состоял из выборных членов, наполовину – из лиц по назначению от Государя. И члены Думы и Государственного Совета имели право вносить запросы министрам. Для проведения в жизнь всякого нового закона и для отмены старого требовалось согласие обеих законодательных палат и утверждение Государя. Появились газеты резко оппозиционного направления. В Государственной Думе существовали фракции социалистов. Столыпин выступил в Думе с декларацией, которая начиналась так: «Историческая самодержавная власть и свободная воля Монарха являются драгоценнейшим достоянием русской государственности, так как единственно эта воля, создав существующие установления и охраняя их, призвана в минуты потрясений и опасности для государства, к спасению России и обращению ее на путь порядка и исторической правды. Нельзя к нашим русским корням, к нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужестранный цветок. Пусть расцветет наш родной русский цвет, пусть он расцветет и развернется над влиянием

взаимодействия Верховной Власти и дарованного ею нового представительного строя» (С. Ольденбург). Родичев, к. д., отвечая Столыпину, сделал личный выпад против него, и тут большинство Думы протестовало криками: вон! долой! Настроение Думы изменилось. Изменил отношение к Думе и Государь. На приветственную телеграмму правых депутатов Государь ответил: «Верю, что созданная Мною Дума обратится на путь труда, и в строгом подчинении установленным Мною Основным Законам оправдает Мои надежды».

Самой крупной партией Третьей Думы были октябристы. В этой партии было правое и левое крыло. Вождем этой партии был Гучков, богатый москвич из купцов («не торгующий купец»). Быв всегда сторонником конституции, он в то время еще не был сторонником революционных действий, так как находился под влиянием П.А. Столыпина, который заставил Третью Думу не только говорить, но и работать. Обсуждение бюджета давало Думе большое влияние на весь государственный аппарат. Ораторам оппозиции предоставлялась возможность публичной критики правительства для своей пропаганды. Но, в общем, между Столыпиным и думским большинством установилось дружное взаимодействие. Все же левые и кадеты все время стремились Думу превратить в парламент. Так, например, Милюков требовал создания «парламентской следственной комиссии» для ревизии железных дорог. Министр финансов Коковцев на это заявил, что «у нас, Слава Богу, нет парламента».

Столыпин прилагал все усилия, чтобы была как можно скорее уничтожена община. Против него выступали и социалисты, и кадеты, и часто правые. Вот выдержка из одной его речей в Думе по этому поводу. «Неужели не ясно, что кабала общины и гнет семейной собственности являются для девяноста миллионов населения горькой неволей? Неужели забыто, что путь этот уже испробован, что колоссальный опыт опеки над громадной частью нашего населения потерпел уже громадную неудачу? Была минута, и минута эта не далека, когда вера в будущее России была поколеблена… Не нарушена была в эту минуту лишь вера русского Царя в силу русского пахаря и русского крестьянина»… (С. Ольденбург). Закон о земельном переустройстве прошел большим большинством против социалистов, кадетов и части правых. Что касается военного ведомства, то Гучков все время стремился влиять на обсуждение военных вопросов в Думе. Компетенции законодательных палат подлежали только кредиты, отпускаемые на военные нужды. Государственная Дума в лице Гучкова старалась вмешиваться в область ей не подлежащую, как обсуждение штатов и другие вопросы. Это вызвало отповедь П.Н. Дурново, в то время члена Государственного Совета, который заявил: «Под рассматриваемым на первый взгляд малым делом скрывается особливо важный вопрос о прерогативах Императорской власти… Не рано ли, господа, менять Российскую Императорскую армию на армию случайностей и дилетантизма?» (С. Ольденбург).

Приблизительно в это же время Столыпин заявил: «Итак, на очереди главная задача – укрепить низы. В них вся сила страны. Их более ста миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте, и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа – вот девиз для нас всех, русских! Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России!» (там же). Так говорил большой государственный человек и патриот П.А. Столыпин, который понимал, что России нужен мир и дружная работа для укрепления мощи Русского государства под скипетром Монарха. Но это же понимали и враги России, как внешние, так и внутренние, которые всячески стремились из Государственный Думы сделать парламент и ввести конституционный строй, в котором роль Монарха сводилась бы к чтению «тронных речей», т. е. «шпаргалок», заготовленных лидерами партий, послушных издревле враждебным нашему историческому государственному самодержавию силам.

Наш Государь был непоколебим именно в этом вопросе. Он понимал (и это было в течение всего Его царствования), что только Он является хранителем наших исторических судеб. Несмотря на все старания наших «передовых», «прогрессивных» и «либеральных» кругов (а на самом деле людей, которые были или сами масонами, или находились под их влиянием, или просто стремящимися по тем или другим причинам к разрушению русской государственности), доказать, что Государь был слабоволен, они не могли убедить в этом честных (как их было мало!) государственных людей заграницей. Вот что говорил о Государе бывший президент Франции Эмиль Лубэ: «О русском Императоре говорят, что Он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император Сам проводит Свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У Него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их Он трудится беспрестанно. Иной раз кажется, что что-либо забыто. Но Он все помнит. Например, в наше собеседование в Компьене у нас был интимный разговор о необходимости земельной реформы в России. Русский Император заверял меня, что Он давно думает об этом. Когда реформа землеустройства была проведена, мне было сообщено об этом через посла, причем любезно вспомянут был наш разговор. Под личиной робости, немного женственной, Царь имеет сильную душу и мужественное сердце, непоколебимо верное. Он знает, куда идет и чего хочет» (Newe Freie Presse, 1 янв. 1910 г.).

В марте 1910 года Гучков был избран председателем Государственный Думы. Ходили очень упорные слухи, что Гучков хотел при помощи своих докладов Государю влиять на Государя в желательном для него направлении. Очевидно, эти слухи дошли до Государя, но имели обратный результат – Государь относился к новому председателю Думы корректно, но достаточно холодно, чтобы Гучков понял о тщетности

своих намерений. Гучков это понял и с этих пор у него к Государю появилось недоброе чувство, которое позже перешло в открытую вражду. В своей вступительной речи, как председатель Государственной Думы, Гучков сказал: «Я убежденный сторонник конституционно-монархического строя и при том не со вчерашнего дня… Вне форм конституционной монархии я не мыслю мирного развития современной России. Мы часто жалуемся на внешние препятствия, тормозящие нашу работу. Мы не должны закрывать на них глаза: с ними придется нам считаться, а, может быть, придется и сосчитаться» (С. Ольденбург). И как сосчитался этот злобный гробокопатель России! В угоду «братства вольных каменщиков», деятельным членом которого он был, он был одной из центральных фигур того страшного заговора, который превратил нашу Родину в оплот безбожного Интернационала.

Глава VII

Семья Государя. Императрица. Рождение Наследника и его болезнь

В своем изложении всего того, что предшествовало непосредственным событиям настоящей работы, я подошел к тому месту, в котором необходимо подробно остановиться на личной жизни Государя, Его семье и в особенности на личности Государыни Императрицы Александры Федоровны.

Потеряв свою мать, Алиса Гессенская, дочь Великого Герцога Гессенского, воспитывалась у своей бабки – королевы Англии – Виктории. Ей было в то время только восемь лет. Ее старшая сестра Элла (Елизавета Федоровна) была замужем за Великим князем Сергеем Александровичем. 14-ти лет принцесса Алиса приехала впервые в Россию навестить свою сестру. Она знакомится с Наследником русского престола Великим князем Николаем Александровичем. Оба проявляют друг к другу симпатию. В следующий приезд принцессы Алисы взаимная симпатия переходит уже в серьезное чувство. Это не ускользнуло от внимания Державных Родителей Наследника, у которых были планы женить своего старшего сына на французской принцессе. Когда через год принцесса Алиса приезжает в третий раз в Россию, Наследнику запрещено с ней увидеться. Проходит несколько лет, но и Наследник Николай Александрович и принцесса Алиса продолжают любить друг друга. Когда Император Александр III заболевает болезнью, сведшей Его в могилу, встает вопрос о браке Наследника престола. Когда старший из Великих князей, Михаил Николаевич, спрашивает об этом Николая Александровича, Тот отвечает, что готов жениться, но только на принцессе Алисе, которую Его родители не хотят видеть своей невесткой. Ни на ком другом Он никогда не женится. Узнав об этом, больной Император согласился на этот брак. По-видимому, Императрица Мария Федоровна не смогла до конца изменить своего внутреннего отношения к будущей жене своего сына. Их отношения так и не стали более сердечными, чем требовал этикет и известные правила, существовавшие в Императорской Фамилии.

Вот что пишет Вел. кн. Александр Михайлович о приезде будущей Императрицы: «Невеста нового Императора, принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская, прибыла из Германии накануне кончины Александра III. Министр Двора был настолько потрясен болезнью Государя, что забыл отдать распоряжение о высылке на границу императорского поезда, и будущая Императрица Всероссийская путешествовала по России, как простая смертная. В церкви Ливадийского дворца состоялось ее крещение по православному обряду. Бракосочетание молодого Царя состоялось менее, чем через неделю после похорон Александра III. Их медовый месяц протекал в атмосфере панихид и траурных визитов. Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего пролога для исторической трагедии последнего русского Царя» (Вел. кн. Алекс. Мих. «Книга воспоминаний») [3] .

3

В серии «Царский дом» издательство «Вече» опубликовало «Книгу воспоминаний» Вел. князя Александра Михайловича в 2007 г.

Плохо зная русский язык и все сложные взаимоотношения придворной жизни, молодая Императрица невольно делала ошибки, которые обсуждались и осуждались высшим светом. Застенчивая от природы и терявшаяся в незнакомой обстановке, молодая Императрица была запугана отношением к ней Двора и это создало натянутость в ее обращении с окружающими. Ее сравнивали (и не в Ее пользу) со вдовствующей Императрицей Марией Федоровной, постигшей в совершенстве все трудности придворного этикета. Мария Федоровна отличалась любезностью и той простотой, которая доступна очень немногим, и своей приветливостью очаровывала своих собеседников. Сказывалось Ее долголетнее пребывание в качестве супруги Наследника престола в атмосфере Императорского Двора и высшего петербургского света. Она прошла нелегкую школу и ознакомилась с бюрократическим и светским Петербургом.

Молодая Царица незаслуженно была обвинена в снобизме, чего на самом деле, конечно, не было. Ей приписывалась надменность, а на самом деле это было чувство собственного царского достоинства. Она была подлинной Императрицей, в лучшем смысле этого слова, как в свое время была подлинной Королевой Мария-Антуанетта. И одну и другую роковым образом постигла одна и та же судьба. К прискорбию нужно отметить, что Императрица Мария Федоровна не старалась помочь своей невестке разобраться во всей сложности отношений в новой для Нее обстановке и всячески старалась оставаться на ролях царствующей Императрицы. Император Николай II все это близко принимал к сердцу и это не улучшало отношений между Двором и обществом. Молодая Государыня не заслуживала такого отношения к себе, так как Она была на голову выше как и всего придворного окружения, так и многих членов Императорской Фамилии. Очень немногие знали, что у молодой Государыни была хроническая болезнь (воспаление седалищного нерва), которая причиняла Ей часто сильные боли и заставляла Ее на приемах ограничиваться формальной частью и скорее удаляться во внутренние покои. Впоследствии у Государыни начала развиваться и серьезная сердечная болезнь, которая приковывала Ее большую часть дня к кушетке. В домашней обстановке Государыня совершенно менялась. К людям, находившимся в Ее личном услужении, Она относилась внимательно и ласково, заботливо входила в нужды Ее окружающих. Няня Наследника Цесаревича Вешнякова называла Государыню святой женщиной.