Император ярости
Шрифт:
Бельё — особенно роскошное, вычурное, в духе Диты фон Тиз — моя слабость. Единственная «девичья» прихоть. Анника, конечно, знает об этом.
Но она также знает, что я не встречаюсь ни с кем. И я уверена, она давно поняла, что за одиннадцать лет знакомства я ни разу не упоминала и даже не намекала на… близость с кем-либо.
Потому что её и не было.
Думать, что Анника хоть на йоту представляет, насколько глубоко заходит моя тёмная сторона, — это слишком натянутое допущение.
А она заходит очень
Мышцы живота сжимаются, пока я прокручиваю ленту вниз, доходя до одного конкретного сохранённого видео.
Я делаю звук почти неслышным, открываю ссылку и нажимаю «воспроизвести», наблюдая, как на экране разворачивается знакомая сцена.
Девушка на видео задыхается, когда мужчина хватает её сзади, впиваясь пальцами в её волосы. Он прижимает её к полу, удерживая внизу, пока она извивается и постанывает под его весом. Он достаёт свой толстый, налитый член, массивный, пульсирующий ствол покачивается прямо перед её лицом, прежде чем он дёргает её за волосы, приближая к себе. Он шлёпает им по её щеке, и я чувствую, как внутри разливается влажный, жадный жар между бёдрами, когда она послушно открывает рот.
Это фантазия — одна из многих, о которых я никогда в жизни не призналась бы никому, но снова и снова прокручиваю в голове.
Эта жажда подчинения, которую я едва понимаю, но никак не могу вытравить из себя. В этом есть что-то тёмное, что-то первобытное, и я знаю, что должна стыдиться этого.
Я ни разу не разыгрывала ничего подобного в реальности. Анника знает — или, по крайней мере, догадывается, — что я ни с кем не спала за всё время, что мы знакомы.
Но она не знает, что этот обет безупречности начался до нашей встречи.
Жар поднимается к лицу, как всегда, когда я осознаю нелепый контраст между моими тёмными, порочными фантазиями и статусом хорошей девочки с картой в кошельке, которая остаётся чёртовой девственницей в свои двадцать шесть лет.
Но с желаниями не поспоришь. По крайней мере, я не могу. Вещи, которые манят нас из самых потаённых уголков сознания, редко бывают теми, что мы выбирали. Они просто… есть.
И их невозможно игнорировать.
Я дёргаю полотенце, позволяя ему сползти с моего обнажённого тела, пока разум уносится в фантазию, а глаза следят за сценой на экране.
И вдруг я это чувствую.
Холод.
Тьму.
Злобное присутствие.
Я замираю, дыхание застывает в лёгких.
— Не останавливайся, маленькая воровка. Самое интересное только начинается.
Я почти вскрикиваю. Сердце резко ударяется о рёбра, когда я вскидываю голову, а глаза расширяются в шоке, всматриваясь в темноту спальни.
Там, на другом
Высокий. Тёмный. Широкоплечий.
Мал.
— Ну-ну… — его голос мягкий и густой, с налётом затаённого веселья. — Что у нас тут? И, что ещё важнее, что же мне теперь с тобой делать?
7
ФРЕЯ
Бежать некуда.
Мал выходит из тени, его высокая фигура загораживает единственный выход.
Кажется, что я вот-вот начну задыхаться и потеряю сознание.
Я судорожно затягиваю полотенце плотнее вокруг себя, когда он приближается. Комната вдруг кажется меньше, словно стены смыкаются вокруг нас вместе с его удушающим присутствием.
Он движется с той же смертоносной грацией, что и в офисе, с той же безмолвной уверенностью, которая говорит, что он точно знает, как держать ситуацию под контролем.
Чёрные джинсы, белая футболка, кожаная куртка. Он крадётся ко мне, как зверь, и моё сердце с грохотом ударяется о рёбра. Я вздрагиваю и вжимаюсь глубже в кресло, стягивая полотенце ещё крепче, подгибая колени, будто пытаясь исчезнуть.
Я должна испытывать чистый ужас. Только страх. Но вместо этого внизу живота скручивается что-то ещё.
Что-то тёмное и постыдное.
— Что ты здесь делаешь? — выдыхаю я, мой голос дрожит, хотя я изо всех сил пытаюсь придать ему уверенности.
Мал не отвечает сразу. Он останавливается всего в паре шагов от моего кресла, его глаза внимательно меня изучают.
Медленно. Намеренно.
Я чувствую его взгляд на своей коже, будто физическое прикосновение, и это заставляет меня судорожно втянуть воздух. Он слегка наклоняет голову, в этих пронзительных синих глазах клубится тьма.
Я сжимаю зубы, мои пальцы дрожат, сжимая ткань полотенца.
— Ответь мне.
Он делает ещё один шаг вперёд, в глазах сверкает хищная улыбка.
Хочу отстраниться, но деваться некуда. Спинка кресла давит мне в спину, запирая меня между мягкой обивкой и мужчиной, стоящим передо мной. Сердце колотится, инстинкты вопят беги, но я не могу даже встать.
Я замерла.
— Т-тебя здесь не должно быть, — говорю я, мой голос предательски дрожит, несмотря на все попытки сохранить твёрдость. — Это дом Кира.
Глаза Мала темнеют от веселья.
— Я не особо верю в правила, и какое место мне положено или не положено занимать… это, конечно, твоя забота прямо сейчас, Фрея?
По спине пробегает холодная дрожь, когда он рычит моё имя. Я сглатываю, заставляя себя выдержать его взгляд. Я не хочу, чтобы он видел страх в моих глазах, не хочу, чтобы понимал, насколько сильно он меня потрясает.