Император ярости
Шрифт:
Вместо этого я чувствую пустоту.
Что меня использовали.
Как будто он разрушил мой мир, а затем исчез, оставив меня собирать осколки в одиночестве.
Отбрасываю телефон в сторону, уставившись в окно на темноту. Я обнимаю себя, чувствуя, как холодная пустота проникает глубже в мои кости.
Мал уехал. Я должна быть рада.
Так почему, черт возьми, я не рада?
21
ФРЕЯ
Смотрю в окно, дыхание застревает в горле, пульс скачет, как заедающая пластинка. Слова Анники все еще звучат в моих ушах,
Мы вернули Кензо. Улкан Гакафери мертв. Все закончилось.
Воздух, который я выдыхаю, кажется густым и тяжелым, как будто я избавляюсь от яда в легких. Цепь, которая сковывала мою шею неделями, кажется, ослабла, спадает. Напряжение, которое сжимало меня за горло, страх и тревога, которые я носила, как якорь, — все это исчезает.
Впервые за долгое время я могу дышать.
Смотрю в пустоту, мой разум одновременно пустой и переполненный, пытается осмыслить все это.
Улкан мертв.
Хочу кричать от облегчения, но у меня даже нет сил пошевелиться. Все закончилось — наконец-то закончилось.
Я знаю, что мир крутился вокруг вынужденного брака Анники с Кензо, чтобы заключить хрупкий мир между Братвой и Якудзой. Но под всем этим, тянущим нас вниз, как самый смертоносный груз, был бардак, который мы устроили той ночью, когда Анни и я глупо украли тот Ламборджини.
Согласие на ту работу для Улкана было чудовищно плохим решением. Это поставило под угрозу наши отношения с Киром и нарушило все обещания, которые мы дали ему, о том, что не будем ввязываться в подобное дерьмо.
Хуже того, это снова привлекло внимание Валона Леки, после того как Аннике удалось сбежать от него много лет назад.
Но теперь все это напряжение и тяжесть наконец уходят.
Прошло несколько дней — шесть, если быть точным — с тех пор, как Анника улетела в Киото. Столько же прошло с тех пор, как я говорила с Малом.
Не то чтобы я считала.
Ни одного звонка или сообщения, чтобы дать мне знать, что он закончил со мной, и наши греховные отношения завершены. Ну, я не знаю, закончены ли они. Но мне кажется, что есть — или, по крайней мере, должен быть — какой-то подразумеваемый срок годности, учитывая, что он исчез с лица земли.
Но все это отходит на второй план из-за того, что произошло сегодня. В тот момент, когда мой телефон загорелся отчаянным, испуганным звонком от Анники, я поняла, что что-то пошло ужасно неправильно. Я слышала это в ее паническом, испуганном голосе.
Улкан последовал за ней в Киото. Он использовал Валона как приманку, чтобы заманить Кензо и Такеши в роскошный дом в районе Камигё. Именно там Улкан устроил засаду, захватил Кензо, и начался ад.
Оказалось, что Кензо не был той добычей, на которую охотился Улкан.
Он хотел Аннику.
Когда она позвонила мне в панике после похищения Кензо, я взломала систему городского видеонаблюдения
И теперь все закончилось.
Улкан Гакафери мертв.
Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя, как тяжесть этой правды проникает в мои кости. Мое тело чувствует себя опустошенным, изможденным. Как будто кто-то наконец нажал кнопку паузы на хаосе, который был моей жизнью, и теперь адреналин уходит, оставляя только усталость и холодное облегчение.
Дни — недели — я ходила с грызущим страхом, что что-то ужасное поджидает за углом. Каждый раз, когда я закрывала глаза, чувствовала это, нависающее ощущение.
Не знаю, что именно стало причиной моего состояния: то ли то, что моя лучшая подруга, ставшая мне как сестра, находилась на другом конце света, впервые за долгое время, то ли то, что Мал выдернул ковер у меня из-под ног.
Может, и то, и другое.
И может быть, я предпочла бы не копаться в этом слишком глубоко, потому что боюсь, что могу найти…
Неважно. Теперь все закончилось.
Прежде чем я успеваю это осознать, Анника снова говорит. На этот раз ее голос дрожит, как будто она наконец позволяет себе дышать.
— Есть еще кое-что, Фрей.
Я напрягаюсь, задаваясь вопросом, надежду ли я слышу в ее голосе.
Она прочищает горло.
— Валон тоже мертв.
Я замираю, мой пульс снова подскакивает.
— Ч-что? — запинаюсь я.
— Он сбежал из дома Улкана после того, как они взяли Кензо. Он был очень изрезан, Фрей. Полиция только что позвонила: они нашли его тело в канаве через дорогу от того дома.
Мне нужно время, чтобы осознать эти слова, но когда это происходит, облегчение, накрывающее меня, ошеломляет, как приливная волна, сбивающая с ног. Я опускаюсь на стул, сердце колотится, руки дрожат.
Валон Лека, монстр, который держал Аннику и меня в позолоченных клетках, пока издевался над ней — человек, который чуть не сломал ее, — чертовски мертв.
Все закончилось.
Это действительно конец.
Я выпускаю дрожащий вздох, опуская голову в руки, когда слеза скатывается по щеке — от облегчения или усталости, я не уверена. Может, и то, и другое.
— Ты серьезно? — шепчу я.
— Черт возьми, да, — бормочет Анника, горечь и удовлетворение на ее губах. — Я почти чувствую, что должна отправить цветы семье Улкана за то, что они так сильно изрезали этого ублюдка.
Так долго Валон был этой темной, нависающей угрозой, тенью, которую мы с ней никогда не могли до конца стряхнуть. А теперь он просто… исчез. Я не знаю, что сказать.
Голос Анники становится тише, едва слышным по телефону.
— Это наконец закончилось, Фрея.