Император ярости
Шрифт:
Фантазия растворяется, когда мой телефон пищит.
Кейн.
Я открываю наш чат и усмехаюсь на последнее сообщение, которое она только что отправила. Это мем о попытках починить сломанный код в 3 часа ночи — то, что всегда заставляет меня смеяться.
Я:
Черт, КАК ЭТО РЕАЛЬНО
Кейн:
ЛОЛ. Я знала, что ты поймешь.
Кейн:
Как ты? Увязла в работе? Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы общались.
Я
Я:
Лол. На самом деле, не работа…
Я колеблюсь. Часть меня хочет выложить все — рассказать ей о шторме, безумной ночи, о том, как Мал заставляет меня чувствовать себя одновременно неуязвимой и на грани падения в самом удивительном смысле.
Но это не совсем мой стиль, и, кроме того, как вообще объяснить что-то подобное? Это слишком личное, слишком… интимное.
Кейн:
Звучит сочно.
Я:
Лол. Скажем так, у меня была отличная ночь. Сделала что-то безрассудное, что в итоге оказалось супер веселым.
Кейн:
Ооо, загадочно! Обожаю! Безрассудное в каком смысле?
Я улыбаюсь любопытству, скрытому за ее словами, но решаю оставить ответ расплывчатым. В конце концов, делиться личными вещами с Анникой — это одно. Она как сестра. Кейн, как бы я ее ни полюбила, — нет.
Я:
Это включало воду, ветер и серьезный выброс адреналина.
Пауза. Я представляю, как Кейн сидит за своим ноутбуком, работает над каким-то загадочным проектом или взламывает систему просто ради удовольствия. Через мгновение появляется ее ответ.
Кейн:
Катаешься на волне хаоса, да? Надо уважать такую энергию.
За этим следует эмодзи с волной.
Я:
Ты даже не представляешь, насколько это сейчас точно.
Кейн:
Погоди, серьезно?? Ты действительно занималась серфингом??!
Я:
Девчонка, я думала, что утону. Но это было так чертовски весело.
Кейн:
Так круто! Я всегда хотела попробовать. Но слишком боюсь, лол!
Я:
Я тоже была такой! Но меня убедили. Видимо, сейчас я живу безрассудно.
Кейн:
Черт, девчонка. Безрассудство — это хорошо, но помни, в реальном мире нет спасателей. Не переборщи!
Я качаю головой, забавляясь тем, насколько близко она описала то, что произошло прошлой ночью. Она не ошибается — в шторме определенно не было спасателей, только я, Мал и безумный океан. Я ценю заботу, даже если она обернута в игривый тон.
Я:
Постараюсь не утонуть. Обещаю.
Кейн:
Хорошо. Было бы жаль потерять моего нового
Я тихо смеюсь, вспоминая темные волны, воющий ветер и то, как мир чувствовался одновременно живым и опасным. Мои пальцы зависают над экраном на мгновение, прежде чем я печатаю последний ответ.
Я:
Поверь, волны того стоили.
Кейн:
Рада это слышать. Теперь возвращайся на берег, пока не оказалась в цунами или чего похуже.
Кладу телефон и откидываюсь на диван, мои мысли блуждают. Сердце все еще бьется в ритме энергии прошлой ночи, интенсивности всего, что произошло. Но этот разговор с Кейн стал хорошим отвлечением, способом вернуть меня к нормальности, хотя бы на время.
Может быть, я живу на заемное время. Но сейчас я катаюсь на волнах, и не готова останавливаться.
38
МАЛ
Утренний свет пробивается сквозь края затемненных штор, окутывая спящую Фрею мягким золотистым сиянием.
За последнюю неделю я заменил оконные стекла на специальные, блокирующие ультрафиолет, которые обычно используются в химических лабораториях и художественных музеях. Если она собирается остаться здесь — а она останется — то я хочу, чтобы она была в безопасности и защищена.
Она свернулась калачиком рядом со мной, ее дыхание ровное и медленное, одеяло едва прикрывает ее обнаженное плечо. Я наблюдаю за мягким подъемом и опусканием ее груди, чувствуя устойчивое притяжение чего-то, чего не могу назвать.
Мои пальцы движутся без мысли, скользя по ее скуле. Она слегка шевелится от моего прикосновения, что-то бормочет во сне, но не просыпается. На ее лице — покой, которого я не вижу, когда она бодрствует — хрупкая тишина, которой нет в нашем хаотичном мире, — и я знаю, глубоко внутри, что моя задача — защитить это.
Я не стану называть это тем, чем оно, вероятно, является. Не могу. Сломанная часть меня не позволит мне произнести это слово или принять эту эмоцию. Но я глубоко в этом с ней — глубже, чем когда-либо позволял себе быть с кем-либо.
Это должно пугать меня. И, пожалуй, немного пугает. Но я не могу отстраниться. Не сейчас. Не когда каждая минута, проведенная с ней, кажется спасательным кругом.
Я провожу тыльной стороной руки по линии ее челюсти, стараясь не разбудить. Ненавижу, что не могу защитить ее от всего этого. Ни от прошлого, ни от неизвестного будущего.
Но я попробую. Ради нее попробую.
Мой телефон вибрирует на тумбочке, нарушая тишину комнаты. Я убираю руку с лица Фреи, бросая взгляд на экран.
Орен.
Осторожно выскальзываю из кровати, беру телефон и тихо закрываю за собой дверь. Внизу я выхожу на патио и отвечаю.
— Нашел что-то?
Голос Орена низкий.
— Да. Тебе, возможно, стоит сесть.
Он выдыхает, тот самый выдох, который говорит мне, что он раскопал что-то, что, возможно, лучше было бы оставить похороненным.