Императорская Россия

Анисимов Евгений Викторович

Петр совершенно устранился от жены, открыто жил со своей любовницей Елизаветой Воронцовой, хотел жениться на ней, вынашивая планы развода с Екатериной. Честолюбивая же и деятельная Екатерина не собиралась мириться с уготованной ей судьбой. Она согласилась на предложение гвардейцев свергнуть Петра III. Намерение гвардейцев, развернувших активную агитацию в пользу Екатерины в войсках, совпадало с желаниями части знати, недовольной Петром и его политикой, опасавшейся за свое будущее при неуравновешенном и непредсказуемом императоре Петре III. При этом Петр III вел себя весьма легкомысленно и игнорировал все предупреждения о готовящемся перевороте, чем способствовал его приближению.

Часть III

Империя времен Екатерины Великой и Павла I

1762-1801

Екатерина II в юности

Екатерина II (София Августа Фредерика) происходила из древнего, хотя и бедного германского княжеского рода Ангальт-Цербских властителей. Это по линии отца, князя Христиана Августа. По линии же матери – княгини Иоганны Елизаветы – ее происхождение было еще более знатным, ибо

Голштейн-Готторпский герцогский дом, из которого вышла мать Екатерины, принадлежал к знатнейшим в Германии. Брат же матери Екатерины Адольф Фридрих (или по-шведски Адольф Фредрик) был даже шведским королем в 1751—1771 годы. К моменту рождения принцессы Софии, или по-домашнему – Фике, отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом. С молоком кормилицы Фике впитала французский язык – великий и могучий двигатель интеллектуального прогресса в XVIII веке. Особенно часто она вспоминала мадемуазель Елизавету (Бабетту) Кардель – француженку-эмигрантку, которая стала ее воспитательницей и очень много сделала для развития девочки.

К концу 1743 года судьба Фике была решена. В это время императрица Елизавета Петровна искала невесту для своего племянника и наследника престола великого князя Петра Федоровича. Среди множества принцесс из королевских и княжеских семейств Европы именно на Фике пал выбор капризной императрицы. Ангальт-Цербская принцесса более всего устроила Елизавету Петровну, которая полагала, что такая девушка из знатной, но бедной семьи не избалована вниманием и богатством и поэтому не будет иметь при дворе «свою партию» и не окажет влияние на политику России. В начале 1744 года Фике вместе с матерью Иоганной Елизаветой приехала в Россию. Им был оказан самый теплый прием, невеста и ее мать оказались среди роскоши двора Елизаветы, в центре всеобщего внимания. Фике довольно быстро приспособилась к новой обстановке. Двадцать восьмого июня 1744 года она перешла в православие и навсегда стала Екатериной Алексеевной.

А вскоре великий князь Петр Федорович и Екатерина были повенчаны в Успенском соборе Московского Кремля. Жизнь молодых не задалась сразу же. Между супругами не сложилось близости, сердечной привязанности, как и многие годы не было интимных отношений. Петр, которому в момент свадьбы было 16 лет, отличался крайней инфантильностью, вовсе не обращал внимания на молодую жену, часто оставлял ее в одиночестве или в окружении невежественных и недоброжелательных к ней придворных. Постепенно Екатерина привыкла к своему положению и увлеклась чтением. Именно чтение стало подлинным университетом будущей великой императрицы. Сначала она читала романы, затем перешла к более серьезному чтению – журналам и энциклопедиям, содержавшим всю премудрость того времени. Увлечение трудами французских просветителей Екатерина пронесла через всю жизнь и не без оснований считала, что они дали ей настоящее образование. С годами общительная и умная жена наследника престола сумела завоевать уважение наиболее умных и дальновидных людей. После рождения сына Павла в 1754 году Екатерина получила значительно больше, чем раньше, свободы, и вокруг нее сложился кружок придворной молодежи, появились друзья среди гвардейцев. Благодаря некоторым придворным – особенно Сергею Салтыкову, «который по части интриг был настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах. С ее политическими суждениями, которых она не скрывала, начинают считаться первейшие вельможи елизаветинского двора, такие как Шуваловы, фельдмаршал С. Апраксин, вице-канцлер М. И. Воронцов, братья Разумовские, а также канцлер А. П. Бестужев.

Великая княгиня Екатерина Алексеевна.

Заглянем в источник

Не каждый знает, что при принятии православия во время крещения в церкви нужно ясно и четко произнести не только знаменитую молитву «Отче наш», но и молитву «Символ веры». Это одна из основ православия. Вот ее канонический текст:

«Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны (т. е. нас. – Е. А.) при Понтийстем Пилате и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную (справа. – Е. А.) Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь».

Канцлер, человек опытный, увидев, что Екатерина умна и, по его же словам, имеет «характер в высшей степени твердый и решительный», первым решился втянуть великую княгиню в свою политическую интригу. В середине 1750-х годов здоровье Елизаветы Петровны ухудшилось, и канцлер понимал, что после прихода к власти Петра III ему самому, последовательному врагу Пруссии, придет конец. Поэтому он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней личность, которая способна прийти к власти. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины.

Он старался понравиться великой княгине. В частности, помог наладить ей тайную переписку с матерью (императрица Елизавета запретила Екатерине переписываться с родителями), всячески покровительствовал бурному роману Екатерины с красавцем С. А. Понятовским, который приезжал в Петербург в 1755 году вместе с английским посланником Ч. Г. Уильямсом, а потом вернулся в Россию в качестве посла Речи Посполитой.

Заговорщики опасались, что императрица Елизавета, умирая, подпишет завещание в пользу цесаревича Павла и сделает кого-то из Шуваловых регентом при малолетнем императоре, отстранив тем самым от престола и Петра, и Екатерину. Бестужев составил проект манифеста, согласно которому к власти приходила Екатерина как регентша при императоре Павле, а он, Бестужев, получал пост президента всех главных коллегий и командующего всеми гвардейскими полками. Честолюбивый канцлер, предлагая свой план Екатерине, даже не подозревал, что имеет дело со сложившимся политиком, уже не нуждавшимся в обучении и покровительстве.

Заговор против Петра III

Императрица Елизавета умерла 25 декабря 1760 года, мирно простившись с Екатериной и Петром, прося наследника любить маленького сына Павла. Без всяких проблем великий князь стал императором, а великая княгиня – императрицей. Но тревога Екатерины за будущее только усилилась, особенно после того, как стало ясно, что привязанность Петра к Елизавете Романовне Воронцовой сильна и глубока. Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины. Елизавету Воронцову поддерживал весь влиятельный при дворе клан Воронцовых во главе с ее дядей – канцлером Михаилом Илларионовичем, который рвался к власти.

Шел июнь, двор переехал за город. Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме. Двадцать восьмого июня, накануне дня своего тезоименитства (ведь 29-е июня – праздник святых Петра и Павла), он вместе с канцлером Воронцовым, прусским посланником, возвращенным из ссылки фельдмаршалом Б. Х. Минихом, девицей Воронцовой и прочими ближними дамами и кавалерами, отправился в Петергоф. Там должен был быть большой прием в Монплезире. «По прибытии в Петергоф, – пишет очевидец событий Якоб Штелин, – дворец, в котором живет императрица, найден пустым, и с удивлением услышали, что императрица еще в пять часов утра потаенно уехала в Петербург»…

Легенды и слухи

«Неприличная» песня о Екатерине

Петр III не только не скрывал своей связи с Воронцовой, но и не раз высказывал намерения оставить опостылевшую ему супругу. Слухи о секретной подготовке некоей уютной келейки для разведенной императрицы в Шлиссельбургской крепости, неподалеку от тюрьмы Ивана Антоновича, ползли по столице. В письме барону Остену в июне 1761 года сама Екатерина писала: «Против меня замышляют ужасные вещи. Отец и дядя госпожи Воронцовой замышляли заточить меня и посадить ее на мое место». Опасения эти, как сказано выше, не были лишены основания. Этот, казалось бы, мелкий эпизод придворной жизни отразился в сознании народа. В 1766 в Москве была записана песня, бывшая, как писали шпионы, «между простым народом в употреблении». Песня была посвящена печальной судьбе императрицы и сочинена в жанре плача:

Мимо рощи шла одиниоханька, одиниоханька, маладехонька.Никого в рощи не боялася я, ни вора, ни разбойничка, ни сера волка —зверя лютова,Я боялася друга милова, своево мужа законнова,Что гуляет мой сердешный друг в зеленом саду, в полусадничке,Ни с князьями, мой друг, ни с боярами, ни с дворцовыми генералами,Что гуляет мой сердешной друг со любимою своею фрейлиной, с ЛизаветоюВоронцовою,Он и водит за праву руку, они думают крепку думушку, крепку думушку,за единое,Что не так у них дума зделалась, что хотят они меня срубить, сгубить…

Ко всем прочим проблемам Екатерина оказалась беременной от Орлова и держала это в тайне от Петра III. В апреле 1762 года она родила мальчика – сына Орлова (будущего Алексея Григорьевича Бобринского). Новорожденного тотчас тайно увезли из дворца в дом камердинера императрицы Шкурина. Друзья Екатерины предлагали не сидеть сложа руки и, пользуясь всеобщей ненавистью к Петру III, свергнуть его, заточить в каземат, чтобы самой править как самодержице или как регентше при малолетнем императоре Павле I. Ситуация начала лета 1762 года этому благоприятствовала: особенно негодовала армия и гвардия, которые должны были вскоре садиться на суда и плыть на войну с Данией. Российский император хотел отомстить ей за аннексию в 1702 году части Голштинского герцогства. О том, что эта война была непопулярна, как, впрочем, и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию, много говорить не приходится. Екатерина знала, что она не одинока, и верные друзья пойдут за ней без колебаний – стоило только посмотреть на Орлова и его братьев. Кроме того, отдельно от Орловых Екатерина обсуждала вариант переворота с графом Кириллом Разумовским – влиятельнейшим сановником и командиром Измайловского полка, а также воспитателем наследника Никитой Паниным. Эти люди тоже были готовы поддержать Екатерину. Но, как бывает в подобных случаях, решиться на такое отчаянное дело, как переворот, было трудно. Для этого нужен был повод, толчок, после которого возврата назад уже не было бы. Им и стал инцидент на торжественном обеде 9 июня 1762 года, когда Петр III, разгневавшись на свою жену, в присутствии знати, генералитета, дипломатического корпуса крикнул ей через весь стол: «Folle!» («Дура!») «Только с этого дня, – писала потом Екатерина, – я начала склоняться на предложения, которые мне делались с самой кончины императрицы Елизаветы».