Императорский отбор, или Его строптивое счастье
Шрифт:
– Ты сошла с ума, – обреченно прошептала подруга, – это же второе лицо Империи!
– Второе лицо Империи – Верховный жрец, – хмыкнула леди Аргеланд, – и если использовать твою терминологию, то герцог Лин-Торванс – третье лицо империи, поскольку он не только владыка огромного куска земель, но еще и Черный Целитель. Первый Советник, безусловно, влиятелен настолько, что мы с тобой и рядом не стояли. Но он в первую очередь лучший друг Императора, который и выдумал для него эту должность.
– Так это еще хуже, – пригорюнилась
– Было бы хуже, если бы мы вели общие дела с Его Императорским Величеством, – рассмеялась Хестер. – А мы всего лишь антураж, декорации, на фоне которых произойдет счастливое воссоединение Даррена Тиваррана Элеарского и его истинной. Истинную, судя по всему, уже присмотрели.
– Ты про ту девицу, вокруг которой вились все слуги? И креслице ей, и попить, и вообще… – Милли гневно засопела носом. – Так не пора ли тогда остановить это все?
– Стоя на берегу, не увидишь морского дна, – задумчиво проговорила Хестер. – Чего-то мы с тобой не знаем.
– И не хотим знать, – поспешно добавила Милида, – видят боги, а тайны высшей аристократии должны оставаться у аристократии.
Подруги рассмеялись и, чуть ускорив шаг, поспешили к лестнице.
– Интересно, каков кабинет Первого Советника в основном дворце? – задумалась вдруг Хестер и, видя недоумение в глазах подруги, пояснила: – Штука с усиленным солнечным светом. Мне интересно, он везде это проделывает?
– У меня до сих пор круги перед глазами, хоть я и зажмурилась, – посетовала Милли.
– Зажмурилась? – развеселилась леди Аргеланд.
– Конечно, – Милида пожала плечами, – что мне на советника смотреть, он не картина и не блюдо с пирожками. Что мы будем делать со свидетелем чести? Я могу отписать маменьке, чтобы она с твоим письмом сходила куда надо.
– О нет, – хищно усмехнулась Хестер, – о нет. За предложение спасибо, но, во-первых, мы не успеем. А во-вторых, ты подала мне прекрасную идею. И-де-аль-ну-ю.
– Что-то мне уже не по себе, – поежилась Милли.
– Все будет хорошо, а если что, то, – тут леди Аргеланд подмигнула подруге, – мы всегда можем зажмуриться. Ведь ты права, никто не картина и не блюдо с пирожками.
На лестнице подруг перехватил помощник распорядительницы:
– Следуйте за мной, вам должно приветствовать невест Императора, как иные леди приветствовали вас.
– Должно так должно, – пожала плечами Хестер.
– Хорошо, что волка в комнате, она бы, бедная, сжарилась в своей шкурке, – вздохнула Милли.
– А еще она не любит магических воздействий, – кивнула леди Аргеланд.
Подруги неспешно спускались по мраморной лестнице, в то время как помощник распорядительницы злился внизу: он-то сбежал почти бегом.
– Мы уже опаздываем!
– Не наша печаль, – фыркнула Милли.
– И вина не наша, – кивнула Хестер, – Первый Советник, очевидно, забыл о приветствии. Он, кстати, разве не должен
– Не ваша печаль рассуждать о том, что должен и не должен милорд Левайр Антрантен, – прошипел мужчина, и дрябловатые его щеки покрылись алыми пятнами.
На это леди Аргеланд ничего не ответила. Только скастовала малый охлаждающий щит. Подобным куполом принято накрывать котлы со свежеприготовленными зельями. В тех случаях, разумеется, когда изготовление снадобья предполагает быстрое остывание.
– Ох, я буду держаться за тебя двумя руками, – прошептала Милли, поняв, что воцарившаяся вокруг них прохлада целиком и полностью заслуга Хестер.
– Волка это воздействие терпеть не может, – с ноткой печали проговорила леди Аргеланд. – Полагаю, это память о том, как ее создавали. Иногда мне кажется, что такие химерологические вмешательства слишком жестоки.
– Значит, их просто нужно улучшить, чтобы животные не страдали. Ведь волка стала умней, она дольше проживет и не будет мучиться перед смертью, ведь старость у таких, как она, не наступает, верно?
– Верно, – кивнула повеселевшая Хестер.
– Займите подобающие места и не смейте уходить, – приказал помощник распорядительницы и кивнул подругам на распахнутые двустворчатые двери. – Вперед!
Едва лишь увидев лужайку, леди Аргеланд поперхнулась смешком:
– Смотри, никто ничего не знает, никому ничего не сказали, но будущую Императрицу уже все опознали.
– Надеюсь, мы не собираемся участвовать в этом?
– Нет, конечно, – фыркнула леди Аргеланд, – я нищая, а ты не аристо, мы посмотрим издалека и, когда закончится отбор, будем изредка вспоминать. Нам не суждено вращаться в тех же кругах – это, к счастью или к несчастью, непреложный факт.
– А посмотреть есть на что, – кивнула Милли.
К сожалению, рассмотреть лицо леди Авинской не представлялось возможным, подруги вновь видели ее лишь со спины. Но зато можно было увидеть резную спинку кресла, переливающийся всеми цветами радуги климатический щит и целую группку юных леди, что щебетали вокруг будущей Императрицы. Одна держала кувшин с лимонадом, вторая читала вслух сонет, у третьей в руках корзинка с рукоделием… Четвертую, пятую и шестую рассмотреть не представлялось возможным, но они тоже прибыли не с пустыми руками.
Подруги отошли как можно дальше от основной части леди и, встав рядышком, принялись всматриваться в пустую подъездную аллею.
– Это так глупо, – вздохнула Милли.
– Это, скорее, нелепо, – поправила ее Хестер. – Но, как мне известно, это приказ храма.
– Видимо, Верховный жрец крепко сердит на Императора за этот отбор, – хихикнула Милида.
– Видимо, – согласилась Хестер. – Видимо.
А первая за этот день невеста появилась лишь спустя два часа…
– Смотри, – прошипела Милли, – завидно-то как!