Императрица и ветер
Шрифт:
На забитой до умопомрачения вечерней электричке Маша ехала не больше двадцати минут. Впрочем, отправление задержали ещё на двадцать, и пассажиры принялись дружно проклинать работников вокзала, товарные составы и правительство. Так что надышаться букетом из людского пота, пережаренных пирожков и раскалённых рельсов успели все.
Маша устроилась, прислонившись к стене в углу вагона, поскольку все посадочные места были заняты уже давно и основательно, но во всём было своё преимущество - к ней, по крайней
Другим пассажирам повезло меньше: женщину, сидящую на самой первой скамье, с обеих сторон зажали два рослых парня топлес, один из которых думал, что музыка, которую он включил на телефоне, безумно нравится всему вагону, а второй просто спал, привалившись к своей соседке. Когда в тамбур набилось ещё четыре бабушки с котомками на колёсах, электричка, наконец, закрыла двери и тронулась.
Маша не смогла сдержать вздох облегчения. Медленно за окном проплыло здание вокзала, электричка набрала скорость, и потянулись лесополосы. В окно нещадно било солнце. За двадцать минут езды волосы раскалились до такой степени, что она опасалась к ним притрагиваться.
На следующей после Нью-Питера станции её буквально выдавило из вагона. Маша проводила взглядом прогудевшую электричку и осмотрелась. Станция, не далёкая от города, мало чем от него отличалась: такие же автоматические турникеты. Тот же пропускной режим - без билета ни на выход и ни на вход. Те же крепкого вида охранники, без устали патрулирующие платформу. Высокий, с пиками на вершине каждого металлического прута, забор должен был окончательно лишить шансов всех тех, кто решил прокатиться бесплатно.
Маша невозмутимо вытерпела взгляд охранника и зашагала к краю платформы. Станция Ладово была товарной. Здесь не только собирали составы, здесь ставили в тупики давно списанные в утиль поезда, а сколько путей здесь сходились, Маша даже не рисковала предполагать.
Край платформы нависал над землёй на высоте полутора метров. Она спрыгнула вниз на шуршащие под ногами камни и на мгновение замерла. Но никто не собирался её догонять и отчитывать за нарушение общественного порядка.
Слева возвышался остроконечный забор, а справа до самого покрасневшего солнца тянулись пары рельс. Маша пошла вдоль первого пути. Пока было безопасно - и, оглянувшись назад, можно было увидеть платформу - она не выключала плеер. В ушах звучала любимая песня про то, как кто-то убил императора.
Потом она сняла наушники и аккуратно намотала их на плеер, сунула в карман. Тяжёлые товарные составы давно скрыли от неё здание вокзала. Она машинально считала пути, перешагивая через лужи вязкой чёрной субстанции. Десять... одиннадцать...
Она успела оказаться между пятнадцатым и шестнадцатым, когда по обоим путям потянули товарные составы, сначала за спиной Маши, потом перед ней. Несколько секунд она наблюдала за проносящимися мимо цистернами. Мелькали белые цифры на
Маша сбилась со счёта. Примерно на сорок пятом пути стоял старый пассажирский состав с наглухо заваренными дверями и окнами. Путь был настолько древним, что казалось, будто колёса состава вросли в землю. На шпалах давно заколосилась трава. Она провела пальцем по надписи "Петербург-69", и на пальце осталось чёрное пятно.
Послышался лай собак, откуда он шёл - Маша оглянулась - не определить. Слишком много поездов-призраков вокруг, они заснули, потухли фары-глаза. Ещё один состав - Полянск-экспресс, на металлическом боку багровые брызги, как запёкшаяся кровь.
Маша остановилась. Ей почудилось, как за её спиной зашуршали камни. Ветер прошёлся по высокой траве. Не оглядываясь, она пошла дальше. Она добралась до конца "Полянска", перебралась через пути. Привалившись боком к составу, она достала пистолет.
Долгих три секунды стояла тишина. Ветер щекотал высоким колоском ей коленку, Маша сдерживала дыхание. Потом по щебню снова зашуршали шаги.
– Сразу стрелять, - мысленно приказала она себе.
Когда шаги зазвучали совсем близко, она выскочила из своего укрытия - палец на спусковом крючке.
– Стоять, я...
Перед ней, уцепившись пальцами за полуотломанный поручень, стояла Кристина. Каштановые волосы чуть шевелил ветер. Джинсовая куртка растопыривалась на груди, открывая мультяшного медведя. На лице застыло горькое и решительное выражение.
Кристина подняла руки и шепнула заклинание.
Маша очнулась от тупой боли в затылке. Она лежала на боку, попыталась повернуться и застонала. Боль в руках и ногах, оказывается, была ничуть не меньше. Хороший конец рабочего дня, её, похоже, связали.
– Ты очнулась, - голос донёсся сверху. Откуда-то совсем сверху, - странно. Обычно это заклинание действует дольше.
Ей в лицо полетели комки земли. Голос был совсем не детским, он никак не мог принадлежать Кристине. Маша припомнила всех демонов, одного за другим. Как она могла так ошибиться, нужно было сразу стрелять, даже если бы перед ней вдруг оказался Галактус в обнимку с Сабриной. Магия личины - такой простой способ сбить человека с толку. Сомнения заставили её на секунду замереть, и вот она проиграла.
– Это плохо, что ты очнулась, - признался голос сверху.
– Та девочка, Кристина, умерла легче. Во сне.
В неё опять полетела земля. Маша попыталась приподняться и посмотреть вверх: ничего. Совсем ничего, темнота перед глазами. Сверху послышался звук, какой издаёт лопата, врезающаяся в неподатливую землю.
– Я не люблю убивать, - вздохнула женщина сверху, - это противоречит моей природе. Я всё-таки надеялась, что ты не придёшь. Ты ходила по посёлку пару дней назад, потом пропала. Я думала, ты бросила это дело.