Императрица и ветер
Шрифт:
– Он мне вчера вечером позвонил, представляешь?
– восторженно пищала Рената, оттащив Машу в сторону от приёмной Галактуса.
– Представляешь? Я даже не думала, что твой план сработает.
Маша постаралась придать своему лицу выражение "а то как же!" и нос задрать, как будто она была уверена в результате, когда вчера её облили ледяной водой. Хотя она и видела, что Рената дорожит этими отношениями, но чтобы ждать звонка всю ночь... "Вечером"! Да они со Шредером расстались только
– Хоть расскажи, как всё было?
Она кашлянула. Хорошо, что вечером Маша не забыла позвонить Сабрине и предупредить, что задержится. Но та всё равно её ждала на веранде, вышивая при лампе с таким мягким зеленоватым светом. "Я тебе сейчас такое расскажу!" - пообещала Маша бросившейся ей навстречу подруге. Вокруг звенела цикадами жемчужно-серая Нью-Питерская ночь.
Бредущий мимо со стопкой книжек Берг странно посмотрел на них с Ренатой.
– Ну я... Слушай, давай вечером после работы? А то у меня столько маньяков и убийц на повестке дня, пересчитать бы их для начала.
– Хорошо, встретимся в кафе на первом этаже, - с радостью согласилась Рената. Она бы на любое предложение сейчас согласилась с радостью. Включая - пойдём, позавтракаем на крыше небоскрёба?
Её каблуки застучали по мрамору, потом по паркету - Рената вернулась на своё рабочее место. Следом за ней в приёмную Галактуса вошла Маша. Голос, которым сегодня с утра шеф просил зайти к нему, никаких прибавок к зарплате не сулил. Она постучала в дверь его кабинета.
– Разрешите?
– Да, - он на секунду оторвался от телефона.
– Они сказали, что уже выслали вам все графики. Хорошо. Мне нужна готовая база данных к следующей неделе.
Студенты с календаря смотрели на неё со злой иронией. Маша опустилась на стул ровно так, чтобы от неё до Галактуса оставалось достаточно расстояния. Она даже не ожидала, что его телефонный разговор закончится так быстро.
– Маша, что с тобой происходит?
Богдан Сегреевич никогда не кричал. Единственное ругательство, которое он мог себе позволить, было - "плохо работаете, господа, очень плохо". После этого все бледнели, прятали взгляды и разбредались по своим местам, чтобы хоть как-то наверстать упущенное.
– Со мной? Как будто всё в порядке, - удивилась она, судорожно вспоминая, где она в очередной раз наделала ошибок.
– Возможно, тебе стоит взять отпуск?
– Отпуск?
– едва не задохнулась она. Такого нагоняя от Галактуса мало кто мог заслужить. Насколько Маша знала, последний раз уйти в отпуск предлагалось следователю, счастливо протянувшему лишних два месяца убийство благообразного профессора академии Альмарейна. Она работала сейчас на его месте.
Следователя, конечно.
– Я не сделала ничего плохого. У меня уже сегодня будут новые сведения о Кристине, - отчаянно выпалила она. Сердце ухало в пятках.
Галактус молча придвинул к ней листок с размашистым заголовком -
– Маша, это уже второй раз.
Она готова была разрыдаться.
– Я не доводила её. Просто задавала вопросы. Спокойным тоном. Не запугивала, не угрожала расправой. У меня есть диктофонная запись.
Галактус кивнул.
– Но врач подтвердил нервный срыв у девочки. Ты могла бы осторожнее вести себя. Почему я должен учить тебя работать со свидетелями?
Несправедливость ела её изнутри, грызла звериными зубами, а Маша молча ждала вынесения приговора. Сжимала ладони между коленей, старалась ни о чём не думать.
– До сих пор я ни разу не был разочарован в тебе как в специалисте, - Богдан Сергеевич подтянул жалобу к себе, пробежал глазами по выгибающимся волной строчкам.
– Ладно, сделаем так. От этого дела я тебя отстраняю, пусть им занимается только Кайл. У тебя есть другие, но запомни: это - последнее предупреждение.
За окном шумели машины, и в этом шуме ему чудились осуждающие, насмешливые, скандальные голоса.
Шредер сидел на своём рабочем месте и дежурил. У людей это занятие называлось именно так. Почти никогда во время его дежурства не случалось ничего из ряда вон выходящего, на что бы приходилось срочно реагировать, хвататься за меч или ключи от машины или - что хуже всего, отрываться от своих мыслей.
– Идиот, - думал Шредер, ритмично подпинывая свой стол.
– Идиоту захотелось большой и чистой любви. Идиот поверил жалобным глазкам и наглядной демонстрации наивности. Где в обоих мирах ещё можно найти такого идиота?
Вчера вечером, ближе к полуночи, после долгого разговора он отвёз Машу домой. Она смотрела на него с такой преданностью, что он просто не мог выставить её на улицу одну. Да, у неё в сумочке пистолет. Да, она из любой ситуации выскользнет, как рыба из рук.
А он идиот.
Хорошо, что хватило ума не рассказывать ей всю правду. Но Маша и сама рада была напридумывать легенд. Рассказ про маму, которая только тем и занималась, что перебирала мужчинами, Шредера очень вдохновил. Он даже сам добавил историю о её первой любви, которая случилась в семнадцать лет - цифру Маша высчитала тоже самостоятельно.
Наверняка, она вдоволь насмеялась над ним, когда сегодня утром прибежала к Антонио докладывать, что всё вспомнила, а бонусом - даже разведала мотивы. И сейчас в эту дверь войдёт Антонио в своей рубашке с закатанными до локтей рукавами, по-хозяйски рассядется на свободном стуле и дружески улыбнётся ему.
– Напишем чистосердечное признание?
Дверь дежурки открылась, и в комнату вошёл Антонио. Он взял единственный свободный стул, повернул его задом наперёд и уселся верхом. Только ковбойских сапог не хватало.