Императрица и ветер
Шрифт:
– Знаешь, она мне кого-то напоминает, - хмыкнула Маша.
– Имя очень знакомое, только никак не могу вспомнить, где я могла с ней столкнуться.
Ник пожал плечами.
– Только если ты побывала в мире магов. Она раньше никогда из него не уходила.
Маша кивнула. Лора поведала ей историю о том, как устроилась жить в первом укромном месте, на которое наткнулась, на железнодорожной развязке, в брошенном вагоне. Когда увидела заблудившуюся Кристину, а на Кристине - кольцо Побеждающих, тут же решила, что её засекли и сейчас
– Ник!
– Маша потянулась к ручке двери, но вдруг замерла и обернулась к нему.
– У тебя же были знакомые газетчики. Пусть бы написали пафосную статью про то, как эта дама убила маленькую девочку, а отважные агенты Центра её поймали и представили правосудию?
– Нет проблем, - откликнулся Ник.
– Тебе что, славы захотелось?
Маша виновато улыбнулась и скрылась в комнате допросов.
С проходной ей позвонил Вольфганг и, невнятно, как будто прикрывая трубку рукой, сообщил:
– К тебе тут преступник. Говорит, что обвиняется в пособничестве террористам.
В открытые окна Центра дышало ясное летнее утро. В небе весело попискивали ласточки, и пробка на проспекте ещё не успела рассосаться. Маша бросила на стол пачку бумаги, несколько ручек и чистые диски, переложила телефонную трубку с левого плеча на правое.
– Хорошо, оформи ему пропуск, я сейчас спущусь.
Моцарт смотрел на неё с тем же выражением, как и памятной ночью, когда Маша явилась в Центр, как будто весь день только тем и занималась, что играла в земляного червя.
– Ты чего такое сделала, что они к тебе сами приходят сдаваться?
– Вольфганг снял фуражку и почесал бритый череп.
Маша сделала загадочные глаза из серии "уметь надо". На проходной её ждал мужчина. Его светлые полосы спускались до плеч, кое-где были видны тонкие косички, перевязанные будто наспех, обрывками ткани. Выцветшая синяя мантия едва держалась на его плечах.
– Лоран, - пробормотала она.
– Так вот где я тебя видела.
В лицо ей будто дунуло запахом сырости и плесени, она вспомнила, как хрустит под ногами осыпавшаяся штукатурка, как мелькают в темноте заброшенных тоннелей серые тени крыс. Как воет ледяной подземный ветер.
– Значит, вы прятались в заброшенном поезде и вас выгораживала Лора, убивая ни в чем не повинных девочек. Вы хотели со мной поговорить?
Лоран обернулся к ней. Обожгли, почти до боли, колючие серые глаза.
– Да, - кивнул он.
– Договориться.
В комнате допросов Маша едва успела включить диктофон. Лоран бросил на стол перед ней смятую газету.
– Я хочу её видеть.
Маша мельком глянула на статью с двумя крупными фотографиями - Лоры и кладбища поездов.
Ничего так вышла статья, - подумала она.
– Нужно будет Нику испечь пирожков.
– А я
Лоран усмехнулся, чуть отвернувшись, словно бы сказал тому, кто стоял сзади - смотри, какой глупый следователь.
– Вы не поняли. Я хочу видеть её в обмен на чистосердечное признание.
Маша достала из своей папки ручку и чистый лист бумаги, подвинула их к Лорану.
– Не забудьте написать о расстреле конвоиров Луны. Тогда я, возможно, договорюсь о свидании с Лорой. Хотя она уже в Степной Тишине. Ждёт суда.
Лоран не удостоил её ответом, только взялся за ручку. Маша откинулась на спинку стула. Ждать ей пришлось долго. Она успела подремать на жёстком стуле, измерить шагами всю комнату и даже сходить в кабинет за минеральной водой, оставив на карауле Ника.
Когда она приняла из рук Лорана исписанный крошечными буквами лист, пробка на проспекте уже успела рассосаться. На пороге комнаты появился Ник, раскручивающий на пальце светящиеся наручники. Маша пробежала взглядом по признанию - пожалуй, его следовало внимательно перечитать на досуге - и кивнула Нику.
– Всё по честному, - сказала она Лорану на прощанье. И укололась о его холодный взгляд.
Маша добилась разговора с Галактусом через полчаса, в кабинет вызвали ещё и Кайла и стилизовали всё это под отчёт об раскрытии дела Кристины.
– У меня чистосердечное признание нелегального целителя, который работал на "Белый ветер".
– Маша торжественно положила на стол листок, исписанный мелкими буквами.
Кайл, сидевший напротив неё, сделал вид, что ничего гаже этой бумаги в жизни не видел, но его руки тряслись от злости - иначе зачем же ещё ему складыватьть их на груди. Богдан Сергеевич пробежал взглядом по строчкам признания, и с его лба впервые за несколько дней сошла глубокая морщина.
Лоран подробно описал освобождение Луны, но обо всём остальном умолчал, сделав вид, что после того самого момента с "Белым ветром" слегка разминулся.
– Вижу, что поработали, - кивнул Богдан Сереевич, откладывая признание.
– С возложенной обязанносью худо-бедно справились. Можете быть свободны.
Не в силах сдержать победоносную улыбку, Маша поднялась из-за стола, заскрипел ножками стула по паркету Кайл. Галаксус хлопнул по столу ладонью, так, что оба одновременно вздрогнули.
– Прощены. Но если ещё раз начнёте грызться на работе, уволю обоих ко всем демонам.
Дверь хлопнула от сквозняка: все окна в доме были открыты. Маша на ходу стянула кроссовки, бросила на диван сумку. В гостиной на полу с книжкой лежала Яна. Вокруг неё стояли два стакана с недопитой минералкой и миска с одинокой клубникой на самом дне.
– Маленьким девочкам нельзя долго сидеть дома, - едва не разлив минеральную воду по всему ковру, Маша подхватила Яну и закружила её по комнате.